В тишине твоих шагов

—  Арам! — позвала я громче и даже не узнала звук соб-

ственного голоса. Сзади скрипнула половица паркета: мой

спутник следовал за мной на кухню. На кухне по-прежнему

тишина.

Я осторожно двигалась вперед, сверля глазами темноту.

То, что я увидела на полу, прервало мое дыхание. Арам

Пилькевич лежал поперек кухни с остекленевшими глазами

и перекосившимся ртом, открытым, словно для крика. Он

был мертв, это не вызывало сомнений.

Я застыла, парализованная от ужаса, глядя на него и не

способная сделать ни малейшего движения.

Тимофеев подошел ближе и смачно выругался.

11

Да уж, не думала я, что сегодня придется еще раз пере-

жить состояние позорного падения в обморок. Но ноги вне-

запно решили куда-то поплыть, руки становились чужими

и непослушными, в голове послышался нарастающий звон.

Не хватило мне и  сил, чтобы оторваться глазами от трупа,

поискать ближайший от меня стул и присесть.

Осознание того, что перед тобой лежит совершенно мерт-

вый человек, меня окончательно приземлило. Приоткрытые

глаза Арама Пилькевича смотрели на меня не отрываясь. Его

губы не шевелились. Рот был распахнут в безмолвном крике.

Лицо приняло облик куклы, не человеческого существа. Из

состояния шока и от приближающегося падения на пол меня

вывели руки Алексея, заботливо обхватившие сзади за плечи.

96

Повернув меня к себе, он наклонился и пристально уста-

вился в мои глаза. Они наверняка были полны ужаса и рас-

терянности. Я ощутила, как грудь сдавливает чем-то тяже-

лым, словно невидимым обручем. В ту же секунду кислород

перестал поступать в мои легкие. Очертания светлых глаз

Тимофеева начали медленно расплываться. Сознание пада-

ло в пустоту.

Тогда он легонько тряхнул меня и что-то сказал шепо-

том. В этот момент я поняла, нужно брать себя в руки, и от-

чаянно вдохнула.

—  Ты побледнела как мел, — подхватив меня за талию,

он встревоженно оглянулся по сторонам.

— Вс... с... вс, — пришлось замолчать, чтобы проды-

шаться, — все хорошо. Уже все хорошо.

—  Не смотри туда, — Алексей отвернул мое лицо, нежно

прикоснувшись к щеке.

—  Мне нужно присесть.

—  Только ничего не трогай здесь, — он осторожно уса-

дил меня на стул и несколько раз энергично помахал ладо-

нями, создавая передо мной движение воздуха.

—  Не трогаю, — ответила я и глубоко вдохнула.

—  Какая же ты слабенькая.

— Вовсе нет, — буркнула я, выпрямляя спину. По лбу

покатилась ледяная капля липкого пота. Дрожащей рукой

я смахнула ее. Стало жутко стыдно за свою слабость.

—  Такие приключения не для тебя.

—  А что мне делать? Сидеть в больнице с вязанием, как

мама?! — мой шепот постепенно начал переходить в глухой

писк. — Чем тогда я смогу помочь своему брату?

—  Если бы ты позволила мне самостоятельно разобрать-

ся во всем, мы бы не влипли в такую... — он очертил паль-

цем комнату, — историю!

— Ох, извини, что я знаю тебя всего сутки и не успела

довериться на все сто процентов! — Найдя в кармане резин-

ку, я убрала волосы в хвост и упрямо поджала губы.

—  Я вовсе не хотел тебя обидеть, просто сказал, что та-

кая работа не для женщин. — Он сложил руки на груди

и отошел на шаг.

—  Не самое лучшее время для спора, — заметила я, вы-

глядывая в коридор. Входная дверь оставалась прикрытой.

97

—  Как же здесь темно, — заметил Тимофеев, оглядывая

кухню.

Простенький гарнитур, ржавая раковина с посудой, на

плите две кастрюли и медная турка. В углу тарахтел ста-

ренький холодильник, один из тех советских, что вечны. Та-

кой и через двадцать лет будет служить исправно. На холо-

дильник были грудой навалены старые журналы со

склеенными страницами, пачки пожелтевших газет.

Возле окна я заметила маленький столик вроде складного

походного. На нем валялись зубочистки, открытая пачка

сигарет, стояла стеклянная пепельница с парой окурков.

Видимо, хозяин при жизни подставлял к нему стул и подол-

гу сидел, глядя в окно, с папиросой и наблюдал за соседями,

входившими в подъезд.

Тимофеев решил осмотреться. Я закусила губу, когда из-

за спины моего спутника вновь показались очертания ле-

жавшей на полу фигуры. Обойдя тело со всех сторон, Алек-

сей присел и принялся внимательно изучать его.

—  Что-то я не вижу крови.

—  Ее нет, — подтвердила я.

Тимофеев осторожно осмотрел голову пострадавшего,

начав с проплешин на теменной области. С моей наблюда-

тельной позиции были видны только застывшее лицо трупа

с мясистым расплющенным носом, его рыхлые уши-

вареники и тучное тело.

—  Что с ним произошло? — набравшись смелости, спро-

сила я, поймав взгляд сыщика.

Мне становилось дурно от запахов, витающих в воздухе.

Помещение давно нуждалось в хорошем проветривании.

Помимо подгнивших продуктов, мусора и грязной плиты

ощущалась весьма своеобразная смесь запахов: чего-то

сладкого, но при этом вызывающего позывы к рвоте. Впол-

не возможно, это был аромат, издаваемый самим Пильке-

вичем. Раньше мне не доводилось так близко видеть мерт-

вых людей, вдыхать их тлетворные миазмы, чтобы знать это

наверняка.

— Я не вижу каких-либо ранений, — наклонив голову,

констатировал Алексей, осторожно прикасаясь к руке трупа

тыльной стороной ладони. Напряженно вглядываясь в по-

лутьме в распластанный на полу труп с разных ракурсов,

98