В тишине твоих шагов

дал его мне.

117

— Спасибо, — уткнувшись щекой в свою ладонь, про-

шептала я.

— Сейчас принесу жаропонижающее, — он взял с дру-

гого конца дивана подушку и подложил мне под голову.

Пока он колдовал над жаропонижающим, в моей голове

вихрем крутились разные мысли, но сосредоточиться меша-

ла пульсация в висках. Чувствовалось, как из груди накаты-

вает пекло, поднимается вверх, всё выше, и заставляет сле-

зиться глаза. Не желая показывать в очередной раз свою

слабость, я присела.

—  Держи, пей всё до дна, — скомандовал Тимофеев.

—  Угу, — промычала я и приложилась к стакану.

На вкус лекарство было порядочной гадостью, но хоте-

лось скорее восстановить силы и бежать.

— Видимо, ты где-то простыла, — с сожалением кон-

статировал Алексей.

—  Просто сбой в организме, сейчас всё пройдет, и я по-

еду домой.

—  Давай сюда градусник, посмотрим, что там, — его тон

стал строже, чем прежде. — Ого, гражданка Беляева, почти

тридцать девять! Оставайся в горизонтальном положении,

сейчас принесу одеяло.

Он направился в спальню. Загремели дверцы шкафа.

У меня не было сил сопротивляться, страшно ломило шею,

руки ослабли, во рту саднило. Обязательно займусь здоро-

вьем, как только отведу опасность от брата. Перед глазами

предстало лицо племянницы, обеспокоенное и встревожен-

ное последними событиями. Еще и возвращение ее блудной

матери совсем некстати. Моим долгом было сделать всё,

чтобы эта девочка не была разлучена с отцом по несправед-

ливому обвинению.

Накрыв мои ноги одеялом и удостоверившись, что я ле-

жу в позе мумии, не собираясь вставать, Тимофеев принял-

ся совершать видеозвонки со своего планшета. Приподняв

голову, я заметила, что он переоделся, заменив футболку

светлой льняной рубахой. Смотрелось очень стильно.

Я лежала, ощущая озноб, и не без удовольствия из-под

полуприкрытых глаз наблюдала за его манерой общения.

Он звонил в офис, отдавал поручения, консультировал, спо-

рил, делал какие-то отметки в блокноте и обещал, что вско-

118

ре приедет. Потом он попросил Артема отменить его визит

к врачу и перенести на следующую неделю. Велел сдать

какие-то билеты в Москву. Со стороны общение с планше-

том выглядело как общение с зеркалом, с моей наблюда-

тельной позиции не было видно его собеседника, но по голо-

су я сразу узнала кудрявого парнишку из агентства.

— Уже значительно лучше, — заметил мой спаситель,

присаживаясь рядом на диван и трогая мой лоб, — темпе-

ратура снижается.

—  Вот видишь, просто перенервничала, — подтягиваясь

на локтях, я попыталась встать.

Одеяло опустилось до пояса. Хорошо, что на мне был

свитер. Пришлось незамедлительно отвести взгляд и напу-

стить на свой вид серьезности. Мне казалось, еще секунда,

и я со всей силы приложусь к его манящим губам.

—  Подожди, — он осторожно остановил меня прикос-

новением сильных рук к моим предплечьям. Оказавшись

в двадцати сантиметрах от его шеи, я невольно почувство-

вала прекрасный букет из ароматов кипариса, базилика

и каких-то тончайших деликатных древесных ноток.  —

Тебе не стоит сейчас куда-то идти, моментально станет

хуже. Давай сделаем так: ты поспишь, я съезжу на работу.

Постараюсь навести справки по нашему делу, отдам не-

сколько поручений, улажу все вопросы, вернусь и отчита-

юсь тебе. Идет?

— Хорошо, — нехотя пробормотала я, пытаясь унять

сердцебиение, и откинулась обратно на подушку.

Мне была приятна его забота. Тимофеев заботливо по-

правил одеяло, смущенно улыбнулся, встал и вихрем мет-

нулся собирать ключи и вещи.

Придется отлежаться здесь.

К тому же его квартирка была гораздо уютнее моей, и не

хотелось возвращаться в свой скворечник на первом этаже

проходного двора в доме для умалишенных.

—  Не скучай, если что понадобится, сразу напиши мне.

—  Хорошо, — повторила я, махнув рукой.

Зацепив на ходу ключи от машины, Алексей запрыгнул

в кроссовки и выскочил за дверь.

Я откинула одеяло и достала телефон. Температура поч-

ти спала.

119

Следующие полчаса мне посчастливилось поболтать

с Катюшкой, которая пообещала проконтролировать Ксюшу

до моего возвращения. У нее все было хорошо, она сидела

в магазине с книжкой и чашечкой кофе, ностальгируя о тех

временах, когда мы могли провести весь обеденный перерыв

вместе, обходя бесчисленные полки с книгами.

Катя переживала за Арсения, интересовалась его здо-

ровьем и с большой охотой ждала выходного, чтобы сбе-

гать поухаживать за ним в больницу. Мне было жалко

её — таких душевных порывов я еще ни к кому не испы-

тывала, потому не могла до конца понять и полноценно

поддержать. Неразделенные чувства обычно беспокоили

меня не дольше суток: молча страдать, зная, что ты не ин-

тересен предмету страсти, в моем понимании всегда счи-

талось пустой тратой времени.

Но, соглашусь, есть в этом что-то настоящее, искреннее,

жертвенное. Не одна и не две девушки остались и еще оста-

нутся старыми девами, руководствуясь теми же мотивами.

Я покачала головой, укоряя саму себя: опять Беляева мыс-

ленно все свела к грубости и цинизму, вслух же поддержала

Катю парочкой добрых фраз и быстро перевела тему. Ти-

пично для меня.

Я не стала упоминать, где нахожусь и что произошло со