В тусклом стекле

– Тридцать тысяч фунтов стерлингов; я слышал об этом от одного моего знакомого. Мадемуазель, возможно ли помочь графине в этой неравной борьбе? Умоляю, скажите как! Чем больше опасность, чем большую жертву надобно принести, тем это сделает меня счастливее. Могу ли я помочь?

– Если вы презираете опасность – впрочем, опасности, конечно, никакой нет, – если вы, как и она, презираете всяческую тиранию, если вы истинный рыцарь и можете посвятить свою жизнь даме, не ожидая иных наград, кроме ее скромной признательности, – тогда в ваших силах ее спасти, и она сполна одарит вас не только признательностью, но и дружбою.

При этих словах дама в маске отворотилась, сдерживая, по-видимому, рыдания.

Я поклялся быть смиренным рабом графини.

– Но, – добавил я, – вы обещали, что она скоро будет здесь.

– Если не случится ничего непредвиденного. Пока глаза графа де Сент-Алира открыты и следят за нею, она не смеет ступить и шагу.

– Желает ли она видеть меня? – спросил я с дрогнувшим сердцем.

– Признайтесь сперва, часто ли вы вспоминали о ней после встречи в «Прекрасной звезде»?

– Ее образ никогда не покидает меня; день и ночь я вижу ее прекрасные глаза, нежный голос чудится мне повсюду!

– Многие находят, что наши голоса схожи.

– Пожалуй, – отвечал я, – но это всего лишь кажущееся сходство.

– Вот как? Так мой голос лучше?

– Простите, мадемуазель, этого я не говорил. Ваш голос очень хорош, но, сдается мне, тоном выше.

– Резче, хотели вы сказать, – отвечала мадемуазель, кажется, с некоторою досадою.

– Нет, совсем нет! Голос ваш вовсе не резок, он тоже весьма благозвучен; но ее голос все же нежней.

– Месье, вы не правы, вы судите предвзято.

Я молча поклонился; не мог же я спорить с дамою.

– Я вижу, вы смеетесь, месье; вы полагаете меня чересчур самонадеянною, оттого что я претендую на сходство с моей подругой. Что ж, тогда вас не затруднит сказать, что рука моя не столь прекрасна, как ее! – С этими словами она стянула перчатку и плавно простерла перед собою забелевшую в лунном свете руку.

Дама и впрямь казалась уязвленною; однако это неприличное соревнование начало уже меня удручать: ведь драгоценные минуты свидания уходили впустую.

– Так вы признаете, что наши с нею руки одинаково прекрасны?

– Мадемуазель, я не собираюсь ничего признавать, – произнес я с откровенностью раздраженного человека, – и считаю подобные сравнения неуместными. Я и без них знаю наверное, что графиня де Сент-Алир, вне всякого сомнения, прекраснейшая из женщин, встреченных мною в жизни.

Маска холодно рассмеялась, но постепенно смех ее затих, и, вздохнув, она промолвила:

– Не сердитесь, вы сейчас все поймете. – Она сняла маску – и передо мною с робкой смущенной улыбкою на устах предстала, даже более прекрасная, чем прежде, графиня де Сент-Алир.

– Боже правый! – вскричал я. – Какой же я глупец! Значит, и там, во дворце, я беседовал с вами? И так долго?

Я молча глядел на нее. Но графиня, весело смеясь, протянула мне руку. Я поднес ее к губам.

– Нет-нет, – шепнула она. – Мы с вами еще недостаточно близкие друзья. Хотя вы и не узнали меня, я вижу теперь, что вы и вправду не забыли графиню из «Прекрасной звезды», что вы бесстрашный и верный рыцарь. Когда бы вы не устояли сейчас перед настойчивостью моей соперницы в маске мадемуазель де Лавальер, графиня де Сент-Алир никогда бы не явилась пред вами. Но я убедилась, что вы столь же преданный, сколь и отважный друг. Вам известно теперь, что и я вас не забыла. И если вы можете рисковать для меня своею жизнью, то и я готова идти на риск ради друга, которого ни за что не хочу потерять. Ах, у нас осталось всего несколько минут! Встретимся снова здесь завтра вечером, в одиннадцать с четвертью. Но, умоляю, будьте предельно осторожны, чтобы ни одна живая душа не заподозрила, куда вы идете. Ради меня, месье!

Последние слова она говорила со страстною мольбою.

Я снова и снова клялся ей, что скорее умру, нежели допущу, чтобы хоть один-единственный опрометчивый шаг поставил под угрозу тайну, составлявшую теперь весь смысл моей жизни.

С каждой минутою она как будто становилась прекраснее. Восхищение мое росло.

– Завтра вы должны идти сюда другою дорогой, – сказала она. – А если мы будем встречаться и впредь, нам снова придется все поменять. По ту сторону от замка есть маленькое кладбище с разрушенной часовней. Дорога около него пустынна: по вечерам местные жители опасаются ходить мимо. Там найдете вы перелаз через стену в парк; переберитесь, и вы окажетесь среди густых зарослей, которые начинаются от стены и заканчиваются шагов за пятьдесят от этой рощицы.

Я, разумеется, обещал безоговорочно выполнить все ее распоряжения.