В водовороте

- Нездоровится мне что-то, - отвечал ему барон.

- Надобно беречь свое здоровье; нельзя им так рисковать! - проговорил князь, бог знает, что желая этим сказать; но барон не ответил ему на это ни слова и поспешно начал сходить с лестницы.

Возвратясь в столовую, князь бросился в кресло и явно уже не скрывал, что он был сильно утомлен.

Жуквич сейчас же это заметил и взялся за шляпу.

- Позвольте вас поблагодарить... - начал он.

- Не задерживаю вас более, не задерживаю, - сказал ему князь.

Жуквич затем издали поклонился Елене.

- Завтра увидимся мы с вами у Анны Юрьевны? - спросила его та.

- Да, я ж буду, - ответил Жуквич, уходя.

- Может быть, и мне пора домой? - проговорил Николя, все еще стоявший у камина и сильно опешенный последним ответом Анны Юрьевны.

- И вас не задерживаю, и вас... - сказал ему князь.

Николя, в подражание Жуквичу, тоже издали поклонился Елене и ушел.

Когда гости таким образом разъехались, князь встал и пошел было в кабинет, но Елена спросила его:

- Это что за комедии сегодня вы вздумали разыгрывать?

- Какие комедии? - сказал князь, останавливаясь на минуту.

- А такие... Вы думаете, что вас трудно понять... - произнесла Елена с ударением.

- Нисколько не думаю того! - ответил князь и ушел: письмо, которое Жуквич так таинственно читал Елене поутру перед его приходом, не выходило у него из головы.

Что касается сей последней, то надобно было иметь темперамент Елены, чтобы понять, как она в продолжение всего этого обеда волновалась и сердилась на князя. Приглашая Жуквича, Елена думала радушно угостить его, интимно побеседовать с ним, и вдруг князь назвал всю эту сволочь. Для чего это он сделал? Чтоб досадить ей или чтоб унизить Жуквича?.. Но за что же все это?.. За то, что Жуквич имеет известного рода убеждения, или за то, что он поляк?.. Но князь сам некоторым образом претендует на такого рода убеждения, презирать же и ненавидеть человека за его происхождение от враждебного, положим, нам племени может только дикарь... Далее затем Елена перешла и к иному предположению: очень естественно, что князь, по своей доходящей до невероятных пределов подозрительности, ревнует ее к Жуквичу. "В таком случае он сумасшедший и невыносимый по характеру человек!" - почти воскликнула сама с собой Елена, сознавая в душе, что она в помыслах даже ничем не виновата перед князем, но в то же время приносить в жертву его капризам все свои симпатии и антипатии к другим людям Елена никак не хотела, а потому решилась, сколько бы ни противодействовал этому князь, что бы он ни выделывал, сблизиться с Жуквичем, подружиться даже с ним и содействовать его планам, которые он тут будет иметь, а что Жуквич, хоть и сосланный, не станет сидеть сложа руки, в этом Елена почти не сомневалась, зная по слухам, какого несокрушимого закала польские патриоты.

III