В зеркалах воспоминаний

Последние годы жизни Алексея, часто общаясь по скайпу, так традиционно начиналась наша дружеская и неспешная беседа. Постепенно проблемы со зрением все жёстче давали о себе знать, но он, во всём поддерживаемый Галей, не сдавался, оставаясь все время «на ленте», по его выражению. Любовь к жизни, простите за банальный оборот, «железная воля», желание быть нужным, стремление использовать каждую возможность для выступления или посещения культурных мероприятий наполняли до краев каждый день.

Если вспоминать, то мы дружили если не с «младых ногтей», то бесспорно с юных лет… В те далекие времена, когда мои друзья не то что о работе за границей не мечтали, но и самые «продвинутые» дальше стран СЭВ краткосрочно не выезжали, у Алексея уже вышла первая книга «Сомалийская тетрадь», опубликованная ЮНЕСКО в 1975 году, основанная на африканском фольклоре, собираемом им параллельно с дипломатической деятельностью в Африке.

Работая в Эфиопии, он натолкнулся на проблему, которая до него ни разу не привлекала внимания отечественных литературоведов, – африканские гены Пушкина, взятые не как метафора или анекдот, а как повод для научного исследования.

…Если спросить себя: какое человеческое качество было наиболее присуще моему другу, то я бы сказал, что он обладал безграничной добротой и доброжелательностью, желанием протянуть руку, подставить плечо, поддержать. И обязательно с юмором и самоиронией. Такого уже не встретить… Перестали делать таких людей, – наверное, нет запроса от общества…

Е. Табачникову

Нет, я не Бонди, не Благой,
Не Эйдельман и не Цявловский,
И я не Лотман, а другой
Утех и нег ценитель плотский.
Тебе я предреку, Евгений,
Паденье всяческих оков!
Талант твой превратится в гений,
А возраст – в сорок сороков!

Время пролетает довольно быстро… Но мы с Ириной помним, что из всех европейских столиц самой привлекательной и близкой для нас за последние двадцать лет оставался Рим, и не только потому, что это колыбель цивилизации, отец всех городов. А еще и потому, что здесь на холме, на улице Уманезимо, 172, много лет жили и работали близкие нам люди: заведующий отделением ИТАР-ТАСС Алексей Букалов и его очаровательная жена, по совместительству замечательный гид, а также наша подруга Галя Слуцкая. Под их гостеприимной крышей находили кров, радость интеллигентного общения все без исключения друзья из Москвы и Парижа, Праги и Венеции, дыша воздухом удивительного города, где мечты становятся явью, открывая не без помощи Гали и Алексея новые и такие разные тайны итальянской земли.

…Вот неспешно распахиваются массивные металлические ворота, пропуская входящего на территорию старой виллы, знававшей лучшие времена. На пригорке около дома гостя встречает дружелюбным лаем и вилянием хвоста немецкая овчарка по кличке Нерон. Рядом с ней стоит гостеприимный хозяин, а о его ноги трется кот Чубайс. Эта картина на протяжении вот уже многих лет – визитная карточка или герб дома. Здесь в тени деревьев или у камина собирались друзья дома, объединяемые особой интеллигентностью, присущей лучшим представителям земли русской, ведя доверительные застольные беседы, как на московской или ленинградской кухне в далекие 60–70-е. Здесь я впервые услышал чарующие рассказы литератора Владимира

Поздравление от А. Букалова к 40-летию (1985 год, Москва)

Порудоминского о русской живописи; еще не опубликованные истории безвременно ушедшего Асара Эппеля о московских окраинах; воспоминания Марины и Виктора Лошак о родной и любимой Одессе, истории Юрия Петровича Любимова о зарождении «Таганки», театральные импровизации Марины и Михаила Швыдких. В этом приюте нам довелось познакомиться и сблизиться с поразительно многогранной русско-итальянской семьей – очаровательной Ирмой Бруни, экономистом по образованию, и Валерием Суриным, переводчиком, библиофилом, меломаном, путешественником. Алексей Михайлович тоже много ездил по белу свету и почти из каждой поездки к нам приходили открытки. Такие вот юмористические документы эпохи от гения места. Вот, например: