"В" - значит вчера

смутное ощущение узнавания, но потом мое внимание отвлеклось на другое, и я не

ухватила смысл.

Я знала, что откровение не было связано с Маргарет Сей или со Слоан. Эхо отдавалось в

моем мозгу, но я не схватывала значения. Я села за стол и покрутилась в кресле, которое

издало восхитительный скрипучий звук. Закрыла глаза, надеясь приглушить дребезжание

у себя в голове. Трудно настроиться на шестое чувство со всем этим бормотанием.

Что такое я слышала, во что не врубилась вовремя?

В моменты сомнений моя стратегия - вернуться назад и пересмотреть свои записи, что я и

сделала. Информация - старнная штука. Факты могут выглядеть по-разному, в

зависимости от того, как их расположить. Иногда я перетасовываю свои каталожные

карточки, а потом раскладываю их в произвольном порядке, независимо от того, как я их

собрала.

Иногда я раскладываю их как пасьянс, или воображаю, что предсказываю свою судьбу по

картам Таро. В этот раз я сгруппировала карточки в зависимости от предмета

расследования, сделав одну кучку из заметок о пленке, другую - о скандале с тестом и

третью - об убийстве Слоан.

Я взяла стопку, которая касалась пленки , что было сутью моего расследования. Потом

рассортировала карточки по основным игрокам: Айрис Леман, Фриц Маккейб, Трой

Рэйдмейкер и Байярд Монтгомери. Я переворачивала их одну за другой, давая глазам

плыть по записям, которые я делала после каждого разговора.

Я выпрямилась, смущенная своим запоздалым пониманием того, что было сразу очевидно.

Описывая причины создания пленки они все использовали одни и те же слова и фразы.

Это был розыгрыш. Мы все хохотали, как сумасшедшие.

Не думаю, чтобы четверо понимали, что повторяют комментарии друг друга, или

обращали на это внимание.

Я взглянула на часы, удивляясь, куда пропал день. Было около пяти, и я надеялась успеть

что-нибудь съесть, принять душ и переодеться до вечеринки. Собрала карточки и

перетянула резинкой. Схватила сумку и опустила карточки в ее глубины, отыскивая ключи.

Прошла через ритуал включения сигнализации и запирания двери и, направляясь к

машине, размышляла, какой головной болью стали все эти меры предосторожности.

Я могла начать разговор с любым из четверых, но Трой был самым ответственным. Кроме

того, они с Керри жили не особенно далеко, у приморского парка.

Близость к океану должна была сделать район популярным, но дома были построены в

1950-е годы, и их похожесть один на другой вызывала депрессию. Стены покрывала

штукатурка цвета крашеных пасхальных яиц, которая давно выцвела. Крыши нуждались в

ремонте, а отделка облупилась. Алюминиевые рамы покрылись пятнами от соленого

морского воздуха, как и древние кондиционеры, звук которых был слышен издалека.

Дворики были маленькими и голыми. В большинстве случаев засуха оставила их лысыми, с редкими пучками травы там и сям.

Мне пришло в голову, что Камилла и Иона живут в этом же районе, но я отбросила эту

мысль.

Я вышла из машины и подходя к двери Рэйдмейкеров, почувствовала запах дюжины

обедов из соседних домов. Постучала. После недолгого ожидания Трой открыл дверь.

Он принял душ и переоделся из рабочего комбинезона в футболку и шорты. Он был бос.

Его взгляд не был гостеприимным.

- А, вы.

- Извините. Я знаю, что это не идеальное время, чтобы зайти, но у меня есть вопрос, который займет только минуту.

Он вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь.

- Насчет чего?

- Насчет пленки.

- Блин.

Ему надоело, или он раздражен, я не могла понять.

- Не возражаете, если мы сядем?

Он не казался счастливым, но показал на два белых пластмассовых стула, такие продавали

в аптеках.

Усевшись, я открыла сумку и вытащила свои карточки.

- Я просматривала свои записи, и наткнулась на кое-что, что показалось мне странным.

- Вы не могли позвонить, чтобы рассказать об этом - какого хрена там у вас?

- Я подумала, что лучше поговорить лицом к лицу, - ответила я, внутренне содрогнувшись

от его грубости. Обычно я не реагирую, но меня покоробило это, учитывая его прошлое

дружелюбие. Я не могла понять, что изменилось. Это не был тот самый Трой, с которым я

разговаривала два дня назад. Тот парень казался открытым, честным и порядочным.

Я явно ступила на опасную почву, но раз уж я была здесь, мне ничего не оставалось, как

двигаться дальше. Я перевернула первую карточку.

- У Маккейбов, во вторник вечером, когда Фриц говорил о пленке, то назвал ее шуткой и

игрой. Цитируя его, вы ребята, просто “валяли дурака”. Айрис тоже сказала, что вы валяли

дурака. Когда мы в среду разговаривали с вами, вы сказали, что это была шутка, сатира и

пародия.

Трой посмотрел на часы.

- Когда я разговаривала с Байярдом, он сказал, что пленка была розыгрышем.

- Ладно.

Я приподняла карточки.

- Трое из вас использовали одинаковые фразы. Вы говорили, что “это была шутка” и что

вы “хохотали как сумасшедшие”.

Он уставился на меня.

- Ну и что?