"В" - значит вчера

ребенком”. Это было слишком утомительным, чтобы объяснять. В конце концов, все

разъяснится, но хорошие новости разносятся медленно. Это потому, что хорошие новости

слишком скучны, чтобы их повторять.

Холодная твердая правда упадет на каменистую почву, когда самый дурацкий слух

расцветет и заколосится.

Я прошла полквартала до дома, зашла через калитку и свернула во двор. Дом Генри был

полностью темным. Я знала, что он был дома, но единственным свидетельством жизни

был Эд, чей бледный силуэт, казалось, светился в темном окне кухни. Он смотрел на меня, со своей маленькой милой мордочкой. Как он мог разбить мне сердце, не издав ни звука?

Перл и Лаки остались на вечеринке, где будут поглощать халявное спиртное, пока не

упадут. Киллера не было видно, и я представила, что он уютно дрыхнет в палатке, с

куколкой в лапах.

Я вошла в студию и заперла за собой дверь. Обличительная речь Камиллы оставила меня

без сил. Я не привыкла к словесным оскорблениям в своей личной жизни. В

профессиональной - ладно. Моя халтура - вручение повесток, проявляет самое худшее в

человеческой натуре. Сообщение о выселении, судебные повестки, приказ явиться - это

способы жизни проинформировать вас, что вы сильно облажались, и настала пора

расплаты.

Враждебность Камиллы - другое дело, и я не смогла защитить себя.

Я плюхнулась на диван, слишком усталая, чтобы взбираться по лестнице.

Послышался стук в дверь. Я быстро закрыла глаза и помолилась, чтобы это был Генри.

Представила себе, что он слишком беспокоился, чтобы заснуть, и в конце концов пришел, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Мне отчаянно хотелось разъяснить

недоразумение о моей несуществующей беременности и оправдаться в его глазах.

Я подошла к двери, включила свет снаружи и заглянула в глазок.

На крыльце стояла Анна, руки в карманах темно-синего шерстяного пальто. Она явно была

в мрачном настроении.

Я сняла цепочку и открыла дверь.

Когда я впустила ее, она показала на меня пальцем.

- Ни слова обвинений или критики.

- И не собиралась. У меня один вопрос - как ты могла так облажаться?

- Не хочу об этом говорить.

- Черт, кто бы захотел?

Я закрыла дверь и показала на одну из кухонных табуреток.

- Почему бы тебе не присесть?

Анна сняла пальто и огляделась, не зная, куда его положить. Я взяла его и набросила на

спинку кресла. Даже при стрессе своего положения, она была красива. Голубые глаза, темные волосы, кожа как сливки. Они с Ионой разделяли те же неотразимые цвета глаз и

волос.

Я почувствовала сдвиг в своем отношении к ней. Что бы она ни наделала, ей удалось

поставить на колени Камиллу Робб. Одно очко в пользу нашей команды. После всего, мы

были родственницами.

Анна села на табуретку, вытянула руки на столе и приложила щеку к холодной

поверхности.

- Могу я уговорить тебя налить мне бокал вина?

- Категорически нет.

- Я согласна на все. Жидкость для прочистки раковин?

- Я нагрею воду для чая.

- Без кофеина, если есть. Я стараюсь следить за этим, пока не решу, что делать.

- Я думала. что ты уже решила.

- Я держу свои возможности открытыми.

- Эй, погоди минутку. Разве я не видела тебя с джином и тоником во вторник вечером?

- Это была содовая с лаймом. Иона заплатил за нее.

- Ну, это лучше.

Я поставила чайник, достала чайные пакетики и сахарницу, вместе с двумя кружками. Мой

пакет молока был только двух недель от роду и до сих пор пахнул прилично.

- Чего хочет Иона? - спросила я.

- Оставить, конечно. Пока что никто не знает, кроме него, Чини, и теперь тебя.

- Как насчет толпы у Рози?

- Люди на вечеринке думают, что это ты.

- Камилла не думает. Конечно, Иона ее уже поправил.

- Я не говорила с ним. Он отвозит семью домой. Не ее. Она приехала на своей машине.

Я не могла понять, какое значение имеют транспортные средства, но в моменты кризиса

мы обычно фокусируемся на мирском или незначительном.

Анна подняла голову и подперла подбородок ладонью.

- Надеюсь, я могу рассчитывать, что ты оставишь новости при себе.

- Не будь смешной. Я расскажу Генри при первой возможности.

- Ерунда. Он расскажет Вилльяму, а там и Рози узнает.

- Какая разница? Ты все равно беременна. Ты должна думать об этом.

- Я думаю. Вроде бы.

Мы слушали звук закипающей воды.

- Какой у тебя срок?

- Пятнадцать недель.

- Это сколько, три месяца?

- Скоро будет четыре.

- Если думаешь прерывать, время поджимает.

- Еще как.

- Что ж, я сочувствую.

- Правда?

- Ни капельки. Я подумала, что это хорошо звучит.

Я положила пакетики в кружки.

- Что пошло не так? Ты слишком умна, чтобы так попасться.

- Я не виновата. Помнишь, летом мы все болели, как собаки? У меня был бронхит, от

которго было никак не избавиться. Я прошла через два разных курса антибиотиков, и

никто мне не сказал, что они снижают эффективность противозачаточных таблеток.

- Я не знала. Запомню.

- Оказалось, что это неправда. Я спросила доктора, и она сказала, что это бабушкины

сказки.

- Так что тебе просто не повезло? Ты принимала таблетки и все равно забеременела?

Она состроила гримасу.