Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

Насколько «большие» и даже «важнейшие решения» имелись в виду? Не те ли, о которых рассуждали Гитлер и Йодль, знавшие не понаслышке о запасных ходах, закладывавшихся в планы «Оверлорда», – в случае чего вспомнить о Дюнкерке?

7 января Сталин ответил на черчиллевскую мольбу: принимая во внимание положение, в котором оказались наши союзники, советская сторона решила «открыть широкие наступательные действия против немцев по всему Центральному фронту не позже второй половины января». Пока же рекомендовалось использовать «превосходство против немцев в артиллерии и авиации». Неспроста советский лидер припомнил премьеру про авиацию, которая в 1942 – 1943 годах постоянно присутствовала в россказнях англичан и американцев как фактор, якобы восполнявший отсутствие Второго фронта.

Черчиллю было не до сарказмов. 9 января он телеграфировал Сталину: «Я весьма благодарен вам за ваше волнующее послание. Я переслал его генералу Эйзенхауэру только для его личного сведения. Да сопутствует вашему благородному предприятию полная удача!» Эйзенхауэр воспринял полученную от премьера новость как «наиболее ободряющую». 27 января в Москве было получено новое послание Черчилля, в котором выражалось «восхищение» «славными победами над общим врагом и мощными силами, которые вы выставили против него. Примите нашу самую горячую благодарность и поздравление по случаю исторических подвигов».

Расточать благодарности можно было бы начать несколько раньше. Очевидно, неквалифицированная работа западных разведок или смятение, охватившее «демократов» при первом же серьезном встречном бое, который учинили немцы после высадки союзников в Нормандии, помешало американцам и англичанам зарегистрировать, что вермахт еще 26 декабря 1944 года, ввиду концентрации сил Красной армии к наступлению, занялся переброской своих соединений с Западного фронта в Венгрию для удержания едва ли не последних центров нефтедобычи. 3 января Гитлер распорядился вывести в резерв 6-ю танковую армию СС (основную ударную силу Арденнской операции) и 47-й танковый корпус. Упреждая крушение советско-германского фронта, Гитлер приказал 15 января передислоцировать на Восток более 40 дивизий. Численность западной группировки вермахта урезалась на треть. Для борьбы против советских танков к Одеру было стянуто более 300 батарей тяжелой зенитной артиллерии. Практически все истребители-перехватчики уже использовались как полевая авиация в боях в Восточной Пруссии и Силезии. Берлин, Лейпциг, Дрезден, другие крупные немецкие города остались без прикрытия средствами ПВО.

Не трудитесь, вы не найдете в воспоминаниях Эйзенхауэра или Монтгомери упоминаний о переписке Черчилля и Рузвельта со Сталиным в конце декабря 1944 – январе 1945 года. Насилуя факты, Маршалл утверждал, что американцы вынудили немецкое командование истратить в Арденнско-Эльзасской операции все ресурсы и резервы и тем облегчили зимнее наступление Красной армии. Не встретится в западных публикациях также ни намека на то, что «благодарные» союзники в январе 1945 года втянулись в обсуждение с шефом ОКВ Кейтелем возможностей перемирия на Западном фронте длительностью в 100 дней, дабы позволить вермахту бросить максимум сил против Красной армии и нанести ей «уничтожающее поражение между Вислой и Одером».

В конце января 1945 года на Мальте держали совет начальники штабов США и Великобритании. С ведома Рузвельта и Черчилля там расставлялись вехи развития в Европе на ближайшие месяцы. Самым ранним сроком окончания войны называлось 30 июня, самым поздним – 31 декабря. Войну с Японией собирались закончить через 18 месяцев после капитуляции Германии. Генштабисты бурно спорили о том, как, пользуясь упадком сил противника на Западе, захватить важнейшие центры Германии и, перво-наперво, Берлин. Подчеркивалось, что фактор времени приобрел «решающее значение». «Самый желчный диспут между начальниками штабов за всю войну» (английский историк Дж. Эрман) выдал общий знаменатель – «опережать» русских, где и когда представится возможность.

Ялтинская конференция глав правительств СССР, США и Великобритании (4—11 февраля 1945 года) могла стать рубежной в смысле очищения национальных доктрин трех держав от балласта прежних фобий и -измов, от двойных мер и весов при сопряжении своих и чужих интересов. Сталину удалось в Крыму расстроить интриги Черчилля эффективным приемом – он уступил Рузвельту играть первую скрипку по ходу обсуждения центральных вопросов и проявил завидную гибкость при формулировании решений. Как констатировал госсекретарь Э. Стеттиниус, «Советский Союз сделал больше уступок США, а также Великобритании, чем эти державы Советскому Союзу». Заключительное заявление конференции было почти полностью начертано американским пером.