Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады

Неужели не увидятся никогда? Вдали от него она спокойно все обдумала и приняла взвешенное решение. Зачем такой девушке связываться с алкоголиком? На что рассчитывал? Злость стала перерастать в опасные мысли. Раз алкоголик, возьму и напьюсь! Ей назло напьюсь! Пусть знает, что из-за нее погиб певец Ободзинский!

Вдруг Валера почувствовал запах ее духов. Обернулся с чувством стыда, словно поймали с поличным. Нет. Не она. Показалось. Однако мысли о том, чтобы напиться, отступили. Оставив ужин на столе, метнулся в номер. Снова набрал телефонистке. В волнительном ожидании черкал ручкой на клочке бумаги от рогаликов заковыристую подпись.

– Але! – услышал любимый голос и едва не подпрыгнул на месте.

– Неленька! Наконец! Я тебе весь день звонил.

– Привет! – подхватила та, но Валера уловил нотки напряжения в голосе.

– Ты получила мои телеграммы?

– Аж несколько штук. Почтальонша говорит, что почта теперь на меня одну и работает. Ты чего, Валер?

– Я тебя еще и письмами завалю. Чтоб не забывала!

– Тебя забудешь, – засмеялась Неля. – Афишу свою подарил. Смотришь теперь со стенки глазами своими вреднючими.

– Какими-какими? – расслабился теперь и Валера.

Не забыла. Ждет. Скучает.

Все гонорары теперь тратились на межгород. Приходил с концерта, набирал Иркутск, и они болтали много часов до рассвета. Решив быть с ней постоянно, даже на расстоянии, Валера продолжал писать в день по несколько телеграмм и открыток. Сумасшедшего влюбленного знало все почтовое отделение. Однажды почтальонша, приветливо улыбнувшись, протянула бланк.

– Молодой человек. Тут и для вас телеграмма.

Валера разулыбался в ответ, очаровав всех девушек почтамта, схватил словно заветный подарок конверт и ринулся домой. Первый раз бегло пробежал страницы. Потом начал читать снова, но уже медленно и вдумчиво. О любви Неля в отличие от него не написала ни слова. И все же ответ понравился. Она писала много, развернуто и очень тепло. Рассказывала о Хемингуэе, рассуждала о жизни, о занятиях, о поэтических клубах, даже написала про какие-то удивительные цветы в Иркутске. Ничего страшного. Личное он услышит вечером. В голосе, в стеснительном молчании, в смехе. Когда будет смущать комплиментами и признаниями.

Однако в какой-то момент Валеру стало тяготить отсутствие главного в Нелиных ответах. Она охотно и радостно говорила обо всем, кроме своих чувств к Валере. Измучившись от ожиданий и тревог, он пошел ва-банк:

– Нелюша. Я хотел спросить. А приезжай ко мне на майские! Мы в Караганду летим выступать.

– С ума сошел? Хочешь, чтоб меня из института отчислили? Демонстрации же. Велели всем быть.

– Я прошу тебя. – Валера замер с телефоном в руке.

Она долго молчала в трубку. Наконец, когда отчаянье захлестнуло с головой, любимый голос с чуть заметным придыханием прошептал:

– Завтра. Возьму билеты.

Когда Неля вышла из аэропорта, эмоции захлестнули. Он снова видел ее лицо, глаза, вдыхал запах, держал руки. Ведь Валера и поверить не мог, что она прилетит. Прилетит вопреки всему. Он крепко обнял ее, прижавшись щекой к щеке, и от счастья, от переполняемых чувств, выпалил:

– Выходи за меня!

– Нет уж! – в шутку отвергла Неля. Он знал, что в шутку! Валера все понимал. Ее улыбающиеся глаза горели азартом. Девушка долго ждала этих слов и теперь хотела, чтобы уговаривал. И все же слова задели. Больно задели. Он покраснел до кончиков ушей. Неля заметила и попыталась исправиться:

– Валеша. Просто я так счастлива. Каждый день море писем, открыток, телеграмм. А вдруг все это кончится?

Чтобы сгладить первую неловкость, пошли бродить по молодому строящемуся городу. Нагулявшись, купили пончиков и присели на скамейке центрального парка.

– Не отчислили?

– Не-а, – рассмеялась Неля, – но стипендии лишили.

Валера задумчиво, пристально поглядел на нее, легонько кивая:

– И ты все равно приехала… Так любишь меня?

Неля неловко поежилась, словно пыталась освободиться от его проникновенного взгляда. Рядом с ней Валера чувствовал себя старше. Хотелось принимать за нее решения, нести ответственность, оберегать.

– Может, мы будем жить вместе? – он хотел, чтоб Неля осталась насовсем. Однако девушка встревожилась, догадавшись, к чему он клонит.

– Я не хочу уходить из института! Ты что?

Заметив, что Неля не готова к подобным разговорам, Валера сбавил напор и заспешил на концерт. Посадив Нелю в первый ряд у открытых окон, прошел на сцену:

– Рад сердечно всех присутствующих поздравить с днем Интернационала! – Валера старался держаться скромно, зная, что образ застенчивого мальчика располагает лучше всего. – Сегодня я спою для вас несколько песен.

Публика была очарована еще до начала концерта.

Вечером, когда сумерки не успели окутать город, привел Нелю в номер. Та удивленно посмотрела на стол, накрытый на несколько персон, но спросить не успела. За дверью послышались голоса. Музыканты один за одним просачивались в комнату:

– Сима Кандыба, Эмиль Зубок, Володя Ефименко, Валера Гольдберг, – представлял Валера ребят растерянной Неле. – А это моя жена!