Вальпургиева ночь

— Как поживаете, девушки? — обратился он к ним, лениво улыбаясь.

Кларелиш аж побелела от ужаса, а Шанталь, наоборот, покрылась красными пятнами, но вовсе не от испуга. Если сегодня Дарок и смотрел на нее, то всего лишь мгновение, все остальное время его взгляд был прикован к подруге. Он медленно изучал ее лицо и тело с видом бывалого специалиста, и то, как он глядел на Кларелиш, причиняло Шанталь почти физическую боль.

А на что она надеялась? Что Дарок не заметит такую девушку, как ее подруга? К тому же, когда рядом с ней находилась она, Шанталь.

Кларелиш быстро пришла в себя и ободрилась. Заметив к себе явный интерес со стороны эрла, она одарила его своей коронной белозубой улыбкой. Мужчины были той областью, где молодая ведьма чувствовала себя как рыба в воде. Тряхнув головой, чтобы ее шелковистые волосы огненным водопадом посыпались по спине, она протянула Кларку в приветствие руку.

— Какая неожиданная встреча, вождь. Очень рада с вами познакомиться. Меня зовут… Кларелити… и я… дочь лесничего…

— Вот как? Рад встрече, Кларелити, — Дарок произнес это так нежно и вкрадчиво, что у Шанталь по спине побежали мурашки.

Мужчина даже не скрывал своей заинтересованности. Ведьма изобразила смущение и потупилась, затем он что-то шепнул ей, — Шанталь не расслышала — и подруга залилась звонким смехом. У Шанталь невольно отвисла челюсть. Неужели Кларелиш?… Но нет, подруга в самом деле пустила в ход ведьмовские чары обольщения. По поляне разошелся аромат любви, источаемый ведьмой, и Кларк поддался на ее колдовство. Как глупый бычок, презрительно подумала Шанталь и клацнула зубами.

Она так и осталась стоять, пока мужчина и молодая женщина обменивались любезностями, делая вид, словно кроме них здесь никого не было. Девушка с тоской смотрела на подругу, что была воплощением всего того, что нравилось мужчинам. Красивая, элегантная, Кларелиш была уверена в своей женственности и в своей способности легко справляться с загадкой, которую представляли самцы рода человеческого.

Теперь уже Дарок смеялся над чем-то, что сказала Кларелиш, и сердце Шанталь сковала ревность, а также лютая зависть по отношению к подруге. Она всегда знала, кто она и кто Кларелиш, но только сейчас остро ощутила разницу между ними. Девушка опустила глаза на свои руки и увидела грязные сломанные ногти и загрубелые ладони. Залившись краской, она спрятала руки за спину.

От нее исходили такие волны огненной ревности, что трава вокруг пожухла и высохла, словно после нескольких недель засухи. Магия бывает столь разрушительна, если ее не контролировать, а сейчас Шанталь была не в силах сдерживать эмоции. В итоге она очутилась на крохотном островке весенней зелени, что росла под ее ногами, а что вокруг… пестревшие золотистыми чашечками лютики опустили свои головки, белые шапки тысячелистника еле держались на сухих ножках, пурпурные лепестки полевой гвоздики сморщились и потемнели. Если бы сейчас ее увидел Эвклид, по праву наказал бы за использование магии до Вальпургиевой ночи.

В этот момент она поняла, что Кларк и подруга прекратили беседу и теперь с интересом разглядывают ее.

— Поразительно, — произнес Дарок, переводя взгляд с одной девушки на другую. — Трудно поверить, что такие разные особы вдруг стали подругами.

Шанталь прекрасно понимала, куда он клонит, и не собиралась поднимать перчатку, но этот его несмешливый взгляд заставил ее ощетиниться.

— Что вы имеете в виду под словом «разные»? — прошипела она и сверкнула глазами.

— Будто ты не догадываешься, Шанти, — ответила за него Кларелиш.

Шанти? Что за фамильярность! Подруга никогда не называла ее так. В этом прозвище будто бы таилось желание показать превосходство над ней.

— Ты не обижайся, детка, — ну, вот опять попытка превосходства — но, кажется, нашего эрла интересует, почему ты так… странно одеваешься, — тем временем продолжила Кларелиш.

Дарок согласно склонил голову набок и стал оценивающе разглядывать девушку. Краска залила щеки Шанталь. А ведь сегодня перед походом в молельную девушка оделась в свои лучшие наряды: белую льняную рубашку с оттопыренными плечами и кружевным воротником и шерстяную серую юбку. С обувью дела обстояли хуже. Одни башмаки она уже потеряла, остались те, что ещё носила Сигрит, — неуклюжие стоптанные, один из которых давно просил каши.

— Да и выглядишь так неопрятно, — заметила подруга.

Две пары глаз прошлись по ее лоснившимся волосам. Шанталь с утра заплела их в косы, но, видимо, за время они уже взлохматились. Ее руки машинально потянулись к голове. Подбородок задрожал, она с трудом сдержала горькие, горючие слезы, рвущиеся из глаз. Ей было не впервой переносить насмешки и косые взгляды, но никогда ей не было так больно и стыдно от злого оценивания.

— А твои манеры? — хихикнула молодая ведьма и прикрыла рот рукой. — Где они? Перед нами сейчас находится сам эрл, а ты стоишь тут набычившись, голову в плечи вжала, ноги растопырила и глазами нас сверлишь.