Вальс бывших любовников

– Ты, Крошина, тогда домой ушла – Максим проводил тебя, а я за вами по привычке кустами кралась. Ну за тобой подъездная дверь захлопнулась, и я увидела, как он сел на лавку и лицо руками закрыл. И вот тогда я решилась – сейчас или… и вышла к нему, села рядом. Он покосился, но ничего не сказал, даже не спросил, откуда я там взялась… А я взяла его за руку и чуть от счастья не умерла… Пойдем, сказала, ко мне. И он встал и пошел, представляешь? Пошел так, словно только этого и ждал! – Колодина чуть задохнулась, перевела дыхание и, помолчав минуту, продолжила: – А ведь хоть в чем-то я тебя уделала, Крошина. У тебя с Максимом ничего не было, а у меня вот – было… И это, наверное, самое лучшее, что со мной случилось за всю жизнь. И я всегда об этом помню. – Ее лицо в этот момент стало совсем иным – мягким, светлым, даже миловидным, но буквально через минуту это выражение исчезло, сменившись прежним – злобным и пугающим. – Утром я ему завтрак готовила и была так счастлива… Он проснулся, не сразу понял, где находится… Я так не хотела, чтобы он уходил, мне казалось, что теперь мы всегда должны быть вместе. Но он ушел. Я уже на пороге предложила вечером в кино пойти, он кивнул и ушел, убежал по ступенькам, а я еще долго на пороге квартиры стояла, как идиотка, прислушивалась и улыбалась. Это было такое счастье… А вечером я пошла на свое первое в жизни настоящее свидание с человеком, которого любила больше жизни. Надела выпускное платье – вот такое, как сейчас на Воронковой, – кивнув в сторону неподвижно сидящей на стуле Юльки, сказала Нина. – У меня другого-то и не было, вечно в брюках… К вечеру собрался дождь, я плащ прихватила. Туфли у меня были одни-единственные, на заказ тетка помогла сшить, где на мой-то размер женскую обувь в то время было брать… Я эти лодочки берегла пуще глаза, только по особым случаям доставала. Ну а куда уж было ждать случая более особого, чем этот… И вот я сидела на лавке у кинотеатра, а Максима все не было… уже сеанс начался, все в кинотеатр зашли, а его все не было, не было… Я досидела до утра, вымокла насквозь и, когда поняла, что все, он точно не придет, почувствовала, как задыхаюсь и вот-вот умру. Умру – потому что он меня предал. Обнадежил, воспользовался – и бросил, не пришел. Потому что я ни в какое сравнение не шла с тобой. Мне никогда было не стать такой, как ты. И Максим со мной поэтому и не остался. И я сидела на этой лавке – мертвая внутри, задохнувшаяся от этой боли. А на моем месте должна была быть ты. Вернее, тебя больше не должно было быть – за то, что ты со мной сделала.

Колодина наклонилась к сумке, вынула из нее термос, отвинтила крышку и налила себе чай – запахло лимоном и чабрецом, Лена хорошо знала этот аромат, Горский любил добавлять в чай разные травы.

«Горский… – подумала она с тоской. – Представляю, как он сейчас нервничает, если узнал, что я пропала… Надо было слушаться Шмелева, брать группу захвата, пусть бы сразу накрыли эту ненормальную… Если Паровозников не поймет, как сюда добраться, нам с Юлькой каюк, это точно».

– А ты не спросишь, с чего все это началось? – вдруг поинтересовалась Нина, снова удобно устраиваясь в кресле и сжимая обеими руками крышку термоса. – Ладно, не спрашивай, сама расскажу. Тетка умерла через неделю после выпускного – легко умерла, во сне, наверное, безгрешная совсем была. Спасибо соседям, помогли схоронить. И что мне было делать? Я одна осталась, на работу тут устраиваться я не хотела. Хотела сперва вслед за Максимом в Заполярье рвануть, да вовремя вспомнила, как сидела на лавке, мокрая, замерзшая и униженная, так и передумала. Уехала на Урал, там на завод устроилась в юридический отдел. Оттрубила почти пятнадцать лет и устала, уволилась. Хорошо, денег накопила – куда мне их было тратить, жила в общаге, на еду много не надо. Ну покаталась на эти денежки по миру и вернулась. А когда летела обратно на Урал, в порту столкнулась с Дягилевым. А он меня сперва не узнал, представляешь? – грустно усмехнулась она. – Как такое могло произойти – что меня, такую, кто-то не узнал, да? А вот Максим… и когда я назвалась, у него в глазах даже тени не промелькнуло, как будто между нами и не было тогда ничего. Ждали рейсов своих, сидели в кафешке – и он весь час только о тебе и талдычил, как ты да что ты. Интересовался, не знаю ли я каких подробностей. А я уже и думать о тебе забыла, и если бы не эти его вопросы… Меня, значит, не узнал, а о тебе не забывал ни на секунду. Странно, что не вернулся и не женился. Хотя… он ведь тоже гордый, помнил, видно, как ты его на выпускном отшила. И вот лечу я в самолете, а в голове так и звучит вальс этот чертов, под который ты Максима на выпускном отбрила, так и звучит… И понимаю я, что не на Урал мне надо, а сюда, домой, хоть и нет тут никого у меня.

Она сделала большой глоток, умолкла, глядя куда-то перед собой. Лена чуть пошевелилась – затекли спина и руки, она совершенно не чувствовала пальцев, хоть и пыталась шевелить ими.