Валсарб

Мы лежим на покрывале и загораем, а точнее, умираем от жары, солнце беспрепятственно льется на наши несчастные головы, на поляну у озера, на папин автомобиль. К тому же оказывается, что ни мошкара, ни комары не дремлют, они уже вышли на охоту, и, похоже, результат их изысканий не в нашу пользу, к вечеру мы все покроемся розовыми зудящими волдырями, вот уж кому дела нет до жары. Хочется спать и пить, еще было бы приятно сейчас оказаться дома с книжкой, пока я раздумываю, стоит ли накрыть голову полотенцем и подремать, опрометчиво подставив спину палящему солнцу, поскольку родители, похоже, все равно не собираются вылезать из воды, Аля неожиданно спрашивает, действительно ли она лучше и красивее Майки?

Конечно, бескорыстно заверяю ее я, еще ни разу за три месяца мы не говорили о конкурсе, и не только потому, что редко видимся, я просто ждала, пока это проницательное дитя само затронет эту тему.

У тебя был лучший наряд, лучший номер и лучшая песня, говорю я тоном человека, сделавшего уникальное открытие, в следующем году конкурс состоится снова, и пусть жюри пеняет на себя, если ты не станешь победительницей.

Аля, кажется, не слушает меня, только теребит травинку в руках и не спускает с нее глаз, изучает немигающим взглядом, говорит, у меня будет самое красивое свадебное платье на свете, самая красивая фата, я буду самой красивой невестой, намно-о-ого красивее тебя, ведь у тебя не будет такого платья, ты же знаешь, как моя мама умеет хорошо шить.

Алины слова и смешат, и задевают меня. В ее тоне столько горечи, словно я ее чем-то обидела. Алины темные глаза кажутся почти черными, впрочем, они даже не карие, просто широкие зрачки полностью скрывают радужки. Чтобы не выдать своих чувств, я отвечаю, что, скорее всего, вообще не выйду замуж. Я снова ощущаю себя не в своей тарелке, как тогда, зимой, она снова кажется мне старше своих лет, взрослее меня. Похоже, она и сама чувствует свое внутреннее превосходство надо мной, наверное, даже ребенку понятно, что я не умею держать удар. Прежде чем ответить, я на мгновение задумываюсь, что со мной не так.

Я не хочу замуж, даже ради платья, так что, конечно, ты будешь самой красивой невестой, а пока ты самая красивая девочка из всех, кого я знаю.

Ты тоже красивая, беспечно отвечает Аля как ни в чем не бывало.

Заря озарения, что я ни разу в жизни не задумывалась о своей внешности и редко смотрюсь в зеркало, потому что мне неважно, кто там, обрушивается ярче ослепительного полуденного солнца. Никогда еще меня не называли красивой, это точно. И предельно ясно, что мне это совершенно безразлично, чего не скажешь об Але. Неужели она сомневается в своей внешности, неужели это так важно? Все любят Алю, все всегда хвалят Алю, но ее как будто гнетет какая-то тайна, наверное, она просто устала. Больница – худшее, с чем может столкнуться маленький человек.

– Ты красивая. И хорошо, что ты у меня есть. – Аля глядит в упор, и выражение ее лица смягчается, становится благожелательным и удовлетворенным, как у человека, которому удалось наконец подобрать нужный ключ к замку.

Таких слов мне тоже никогда не говорили. Оказывается, можно не просто быть, а быть кому-то в радость, быть для кого-то чем-то хорошим, кем-то нужным. Чувствуя себя незаслуженно привилегированной пройдохой, я бормочу: а ты у меня, – Аля улыбается: пойдем, походим по воде, мы осторожно, с краю, у самого берега…

Я иду, потому что никогда не могу отказать, никому не могу отказать, мне, как той кошке из присказки, достаточно доброго слова, с бережка напротив доносятся истошные визги, преувеличенно громкие, как это бывает на открытых пространствах, Аля поворачивается, и я вижу огромный, ярко-розовый шрам на внешней стороне бедра, похожий на вывернутый наружу, безобразный двойной шов, один из тех, которые я безуспешно осваиваю на уроках труда. Бледно-желтая вода касается наших ступней, они погружаются в илистый песок, притаившиеся в нем камни, те, что покрупнее, то и дело ощутимо, исподволь жалят пальцы ног, Аля говорит: гляди, какой у меня след, – приседает и стирает его ладошкой.

Только посмотрю, и сразу домой. Очень быстро. Задерживаться не стану. Если что-то заинтересует, попрошу показать поближе. Не нужно щуриться из последних сил, когда не видно, выхватывать туманным зрением буквы, опасно опираясь о стеклянную стойку, вытягивая шею, точно гусыня. Ты же воспитанная девочка. Можно просто попросить: «Не могли бы вы…» или лучше: «Будьте добры, покажите мне ту книжку с верхней полки». Не стоит экспериментировать и бросаться названиями, если не уверена. Достаточно прошлого раза, когда ты заявила на весь магазин: «Дайте мне, пожалуйста, "Страну Ноль-Три!"»

У подруги Таниной мамы, продавщицы тети Лены, сразу брови от удивления на лоб полезли. Кто мог подумать, что художник-оформитель так соригинальничает и напишет название красным: получился точь-в-точь номер телефона скорой помощи. Народу было много, и кто-то из взрослых засмеялся. А «Страну Оз» я потом даже дочитать не смогла.