Вальсирующая

– Милочка! Фира! – Йося чуть не плачет. – В правом сапоге дыра!

– А ты думал, – отвечает Фира, – они будут хорошие сапоги нам отдавать? Если бы мы им отдавали, мы дали бы хорошие!

– А на жилете совсем нету пуговиц! Ах! Ах! Пуговиц нет! – Он сунул руки в карманы, а там пробка от пива – как видно, кто-то пошел, попил пива с омаром, напился, наелся, раздобрился, скинул со своего плеча жилет и послал в Москву Йосе Пиперштейну лично в руки: эх, была не была, носи, Йоська, старый ты еврей! Что ж ты такой-то? Старый, лысый?! И куда тебе без жилета? Что за жизнь без жилета русскому еврею? Только что повеситься! – А где мое-то пиво с раками? – плакал Йося, сжимая в ладони чужедальнюю пробочку от бутылки. – Господи! Ведь я тоже – вот он я, и мне хочется всего, чего и другим Божьим тварям. Хотя мне грех жаловаться – вчера вечером Фира отварила кальмара. Их теперь продают целиком. И она его, целого, отварила. Господь Бог наш и Бог отцов наших, известно тебе тайное тайных всего живого, и ты сам знаешь это свое творение: щупальца, щупальца, кругом присоски, в середине клюв и два огромных глаза. Мы с Фирой долго гадали, что там можно есть, а что нет, – я отрезал какое-то щупальце, съел, и мне показалось, что это был член.

И приснился Иосифу сон, как приплыл к нему тот кальмар и сказал: “Ты зачем съел мой член? Теперь я, Иосиф, съем твой”.

– Я ему объяснил, что я съел его член по неведению, ведь он мало чем отличался от остальных частей его тела, что это всего-навсего оплошность, путаница, неувязка, квипрокво и, конечно, без всякого злого умысла.

А кальмар – куда там! – и слушать не стал. Вонзил клюв в Иосифа и откусил ему это место.

Дальше видит Иосиф свой член в заграничной упаковке на витрине коммерческого ларька. Но не такой, какой был, а гораздо больше, крупнее, причем с электрическим проводом, вилкой для штепселя, стоимостью одиннадцать тысяч рублей.

– Шляешься где попало! – орет на меня Иосиф. – Являешься под утро, а сейчас такие ужасы творятся! Кругом лежат то ли пьяные, то ли мертвые. В подземных переходах нищие суют тебе под нос свои трофические язвы! От каждого встречного можно получить ножевое или огнестрельное ранение. Везде слышатся крики, стоны, оружейные выстрелы. Повсюду следы чьей- нибудь трагической гибели. Вчера по телевизору показывали: мужик бежал по берегу реки, увидел женщину с ребенком, набросился и покусал! Теперь им будут делать сорок уколов от бешенства. Кто знает, нормальный он или ненормальный?

– Нормальный издерганный жизнью человек, – задумчиво говорит Фира.

– Нормальные издерганные жизнью люди, – неистовствует Йося, – высаживают грудью дверь, врываются в дома и жгут хозяев утюгами!

– Хотела бы я знать, – изумляется Фира, – где они берут утюги?

Сама она сожгла свой утюг, позабыв его выключить, и уже целый год гладит Йосины брюки да и другие наши вещи о край ванны.

– О, время всеобщего бедлама! – говорит Йося, воздев руки к небесам. – В России царят гнев, страх, сонливость, жестокосердие. Я тебя заклинаю. Милочка, никогда никому не открывай дверь!

– И в лифт пускай не садится с незнакомыми мужчинами! – кричит Фира. – Я тоже видела своими глазами: стоит у подъезда группа молодых людей – столпились, сгрудились, и знаете, что они делают???

– Что? – в ужасе спрашивает Йося.

– Сосут сосульку!

– Одну на всех? – ужасается Иосиф.

Господи! Как прекрасно всё, что ты создал! Земля, и лед, и камни, и палки, и вороны. Я так люблю смотреть. Я даже когда целуюсь, не закрываю глаза. Тогда есть возможность наблюдать светила небесные и движение лун, звезда Нила вспыхнет на несколько минут перед восходом Солнца, предвещая половодье, свет от нее летит восемь лет и восемь месяцев. Это если любимый повыше тебя. Если же он пониже, виден один только снег золотой на закате, и больше ничего.

– Блин горелый! – нежно бормочет мне на ухо некто Кукин. – Я с тобой, Милочка, – говорит он, – как накурился марихуаны.

Он так и представился, когда мы познакомились: некто Кукин.

В ночь на это событие мне приснился сон – у нас маленький курёнок, очень глупый. А Йося возьми и посоветуй:

– Надо отрубить ему голову. Тогда вырастет другая, лучше!

И вот курёнок сидит в корзинке, живой-здоровый, но без головы.

Прошло три года.

Сидит по-прежнему без головы. Вызвали ветеринара. Приходит ветеринар. Я спрашиваю:

– Вот у нас курёнок. Вырастет у него голова?

А тот отвечает:

– Нет, не вырастет. А если вырастет, то плохая, некрасивая.

Я – на Йосю:

– Что ты наделал?! Никогда не буду слушаться твоих дурацких советов.

Проснулась вся в слезах.

Слышу: изо всех сил кто-то барабанит в балконную дверь так, что стекла дребезжат. Это Фира закрыла Иосифа на балконе – он там лобзиком выпиливал полочку из фанеры в подарок своему старшему брату Изе на день рождения. Фира по телефону: “Ду-ду-ду, ду-ду-ду!” Йося стучит, а Фира не слышит. Я открыла ему, Йося выскочил как ошпаренный. Фира сразу давай на него орать, это ее обычная манера: когда она провинится в чем-нибудь, начинает обвинять Йосю во всех смертных грехах.