Vanitas vanitatum et omnia vanitas!

Нтъ, вы представьте себ положеніе Іакова Васильевича: жена, законная жена, осмлилась сказать ему, что онъ пьянъ, и выгнать его вонъ! Бсился онъ, изъ себя выходилъ, а она, точно каменная, точно бездушная статуя, не измнилась въ лиц. Іаковъ Васильевичъ, какъ мужчина, былъ горячъ, пріученъ своимъ положеніемъ встрчать покорность, а она, напротивъ того, была хладнокровна, и этимъ-то самымъ она и могла его поразить. Стерплъ онъ этотъ ударъ, махнулъ рукой, оставилъ у себя гувернера, только пасмурне, сдлался. Но радость къ радости, деньги къ деньгамъ, а горе къ горю идетъ, это дло на опыт доказано. Черезъ нсколько дней пришелъ къ Іакову Васильевичу еврей-ростовщикъ и объявилъ, что Андрей Іаковлевичъ, сынъ Іакова Васильевича, надавалъ ему векселей, что онъ подастъ ихъ ко взысканію. Сталъ на него кричать Іаковъ Васильевичъ; только — шельмы эти евреи, трясутся они, дрожать, точно съ мороза, а испугать ихъ трудно. Кланяется бестія Ицка передъ Іаковомъ Васильевичемъ, извиняется, трепещетъ, а на своемъ стоитъ. Нтъ хуже положенія, какъ имть дло съ такимъ человкомъ… Ты думаешь, глядя на его подлые поклоны, слушая его рабскія извиненія, что онъ сейчасъ теб въ ноги повалится, — онъ же своимъ дрожащимъ трусливымъ голосомъ бормочетъ: «Сто длать, васе превосходительство, сто длать! долзенъ-зе я свои деньги полуцить, я узь лутце ко взысканію подамъ!» А чего тутъ лучше? Ничего нтъ лучшаго! Фамилію осрамить. Выгналъ его Іаковъ Васильевичъ и веллъ позвать сына. Явился тотъ. Красивый онъ былъ молодой человкъ, въ гвардіи служилъ, вс его въ модныхъ ресторанахъ знали, важныя барыни его хорошимъ женихомъ считали и ухаживали за нимъ.

— Ты, — сказалъ отецъ:- векселей тамъ надавалъ?

— Да, — отвтилъ сынъ, весело поигрывая съ собачкой Іакова Васильевича. — Деньги были нужны.

— Что же у меня не спросилъ?

— Я спрашивалъ, да вы сказали, что еще не получали изъ деревни, такъ я и занялъ. Apporte! — крикнулъ онъ собачонк, кинувъ на полъ свои перчатки.

— Однако, надо было бы позволенья спросить, можно ли занимать.

— Что это вы, разв я ребенокъ?..

— Не ребенокъ, но кутить я теб не позволю. Я давно собирался теб замтить, что твоя жизнь меня сильно огорчаетъ.

— Не смй грызть, не смй. Apporte! — забавлялся сынъ съ собачонкой.

— Послушай, я съ тобой говорю…

— Я слушаю.

— Чего-жъ ты съ собакой возишься?

— Это мн не мшаетъ слушать… Ну, служи, Ледька! Т-съ, смирно!

— Ты тамъ съ камеліями возишься, на танцовщицъ тратишься, у кондитеровъ, чортъ знаетъ, сколько продаешь, любовницу держишь…

— А! моя Минхенъ славная двочка!

— Славная или нтъ, но все это надо кончить…

— Что съ вами? Врно, васъ приказчикъ разсердилъ? Камеліи, танцовщицы, любовница… Да у кого же ихъ нтъ? Я еще молодъ. Когда у меня зубовъ не будетъ, тогда и орховъ не буду сть.

— Ну, а я требую, чтобы ты, имя зубы, не лъ орховъ.

— Что-жъ, вы хотите ихъ вс себ оставить? — насмшливо спросилъ сынъ. — Пошла прочь, дрянная собачонка! — крикнулъ онъ. — Перчатку испортила!

— Не думаешь ли ты мн наставленія читать? — вспылилъ Іаковъ Васильевичъ.

— Полноте горячиться! Не читайте мн наставленій и я вамъ не буду ихъ читать. Вы должны знать, что если у васъ, у старыхъ, есть какія-нибудь потребности, то он должны быть и у нашей братьи, молодежи. У васъ Жюли, у меня Минхенъ, разница только въ именахъ.

— Жюли, Жюли! что вы затвердили ее! — Ты мальчишка, я тебя молчать заставлю!

— Что у васъ за манеры! Вы не съ своимъ канцелярскимъ говорите, а со мною. — Убирайся, скверная собачонка!.. Вы берете на себя право учить меня какой-то лучшей жизни, не исполнивъ обязанности показать примромъ, что эта пресловутая лучшая жизнь возможна. Заботились бы обо мн, когда я былъ мальчишкой, не оставляли бы съ гувернанткой, которая чортъ знаетъ что со мною длала, не содержали бы Жюли, о чемъ весь городъ до послдняго лакея толкуетъ… Да и живите какъ хотите, я не считаю этихъ глупостей преступленіемъ, но не мшайте и мн жить. Нынче вкъ не тотъ; вы горячитесь, какъ человкъ отжившій.

— Мерзавецъ! — вышелъ изъ себя Іаковъ Васильевичъ. — Я тебя уничтожу!

— Для того, вроятно, чтобы легче присвоить имніе матери?.. Вы и ее, какъ я слышалъ, попробовали уничтожить. Говорятъ теб отстань, Ледька! — крикнулъ сынъ и швырнулъ собачонку въ уголъ.

Та завизжала.

— Оставь собаку, негодяй!.. Вы вс сговорились, вс заодно! Вонъ!

— Послушайте, я уйду. Ваше общество не очень пріятно, но вамъ не удастся уничтожить ни меня, ни матери. Совтую вамъ не выходить изъ себя и не кричать. Это вредно для вашего здоровья.