Варяги и Русь

Вступив на престол, Михаил Порфирогенет объявил, что он будет править, «как Нерон», но историк замечает по этому поводу: «Нерон по крайней мере любил музыку и поэзию, Михаил — одних коней и распутство».

Кроме Вардаса и Фотия, одной из самых замечательных личностей в царствование Михаила, был Василий Македонянин.

Македонский пастух, приведённый волею судьбы из гор своей родины в пышную столицу Византии, трон которой он впоследствии занял, вполне оправдал поговорку о необходимости родиться счастливым.

Он смог обратить на себя внимание Михаила и стать его любимцем. Вардас доверял ему и даже любил его, видя талант этого человека.

Василия нередко видели на форуме среди простолюдинов. Он чутко прислушивался к их разговорам, старался узнавать их нужды и очень часто поражал народ разумными распоряжениями, соответствовавшими его желаниям.

Так он прокладывал себе путь к византийскому престолу.

Однажды вечером, когда спал дневной зной, Василий в платье простого византийца отправился на форум Константинополя, желая узнать, что говорит чернь.

Когда он пришёл туда, то около колонны Константина увидел толпу народа. Василий протискался вперёд и увидел сидевшего у подножия колонны старика, с жаром рассказывавшего что-то своим слушателям.

Старик этот по имени Сила был ходячей летописью Византии. Он был так стар, что даже позабыл год своего рождения, но прекрасно помнил всё, что касалось родного ему города.

— Велик и славен город Константина, — говорил старик. — Господь, единый вершитель всех судеб земных, хранит его... Вот слушайте, что расскажу я вам о временах от вас отдалённых, но вместе с тем и близких... Язычество и иконоборство сильно ещё было в народе. Великий Константин умер, его слабые сыновья не сумели продолжить его святое дело, и отступник Иулиан встал на защиту язычества, но Галилеянин победил его и Иулиан пал на поле битвы, признав Его... Крест восторжествовал, и народ стал считать себя под его защитой. Но нравы народа развратились, и при восторжествовавшей вере во Христа Новый Рим стал по духу равен старому Риму, и вот всемогущий Господь, чтобы возвратить заблудший народ на путь спасения, послал ему кару... страшную, ужасную кару... развилась в Византии болезнь, неведомая страшная болезнь. Народ умирал, и в каждом доме был покойник. Новый Рим превратился в город мёртвых, а те, кто оставался живым, сидели в своих домах, не смея выйти из них.

Старик рассказывал о чуме, не один раз посещавшей Византию и особенно сильной в VI веке.

   — Постой, старик! — раздался из толпы голос, — была чума и прошла! Теперь византийцам следует бояться другого бича, пожалуй, не менее ужасного!

Все обернулись к говорившему.

Это был мореход, с суровым, загоревшим от зноя и морских ветров лицом.

   — Что ты хочешь этим сказать? — раздались в толпе тревожные вопросы.

   — А то, что нам грозит новая беда!.. Я только что вернулся с Днепра из земель славянских, и знайте, что в Киеве варяго-россы, осевшие там, готовят на вас теперь набег!..

Василий увидел, какое впечатление произвели на толпу эти слова. Нужно было расспросить моряка, что затевается там на берегах Днепра, у этих проклятых варяго-россов. До сих пор всё было спокойно, никаких слухов о набеге этих варваров не было.

Василий подошёл к моряку и, положив ему руку на плечо, спросил:

   — Друг, откуда ты знаешь, что Византии грозит беда?

   — Знаю! Я недавно оттуда...

   — С Днепра?

   — Да!

   — И что же?

   — Там собрались и варяги, и норманны, и славяне... Они требуют от своих князей, чтобы те вели их на Византию.

   — Й что же Аскольд и Дир?

   — Разве они могут что-нибудь сделать! Все теперь в Киеве кричат только одно: «На Византию! На Византию!»

   — Так ты думаешь, это серьёзно?

   — А это уж как кто думает!.. Опасность известная — не опасность: к ней можно всегда приготовиться, а если пренебречь ею и она нагрянет нежданно, каждый должен пенять на себя самого...

   — А ты философ! Как твоё имя?

   — А на что тебе оно?

   — Я люблю беседовать с умными людьми!

   — Раз так, то ты можешь узнать, меня зовут Андреем из Крита.

   — Вот и хорошо, Андрей! Не пойдёшь ли ты со мной? Я угощу тебя вином.

   — Отчего же? Я свободен!

   — Так идём! А вам нечего пугаться. Идите по домам. Бог милостив, и не такие грозы мы видели.

   — Это правда! — раздались в толпе восклицания:

Настроение толпы изменилось.

Василий Македонянин, угадав это, поспешил воспользоваться впечатлением, произведённым его словами, и увёл моряка.

   — Вот что, Андрей! — начал Василий, когда они отошли от форума, — не знаком ли ты с кем-нибудь, кто знал бы больше подробностей?

   — Есть у меня такие... Только вряд ли они с тобой будут говорить!..

   — Почему?

   — Да ведь ты простолюдин...

Василий улыбнулся.

   — А что же у тебя за знатные люди такие?

   — Хотя бы хозяин мой — Валлос!

   — А, знаю, он купец!

   — Он, он!

   — Так что же ему известно?

   — Все!

   — Ну уж и все?!

   — Он был на пиру у этих киевских князей.

   — Но отчего же твой хозяин не явился сразу рассказать, что он видел на Днепре?

   — Когда ему! Он спешит поскорее распродать свои товары, а то потом, когда узнают, что готовится набег варваров, покупать не будут!