Ваш выход, помощница!

Еще в самом начале, когда я только-только очнулась, кто-то из лекарей выдвинул теорию, что мое присутствие у постели жениха, а вернее, присутствие драконьего артефакта, по-прежнему болтающегося у меня на шее, благотворно скажется на здоровье Ширанта. И старый герцог Овирсальский, отец Аранта и Ширанта, в ультимативной форме потребовал, чтобы я проводила у кровати больного несколько часов. Он даже с королем из-за этого разругался, требуя освободить меня от дворцовых обязанностей. Его Величество не согласился. Но, к счастью, урезал время, которое я обязана была проводить в обществе кавалеров.

Поначалу общество неподвижного, белого, словно едва выпавший снег, жениха меня напрягало. Но дни бежали за днями, а в состоянии Ширанта ничего не менялось. И я постепенно привыкла делится с ним всем, что со мной происходило. Именно Ширант удостоился чести быть посвященным в то, как мы с Емелей избавлялись от чересчур настырного маркиза Лизарского. О том, что Емеля искупался в бокале с вином, предназначенном для маркиза, у него же на глазах, я не рискнула рассказать даже Мине. Потому что при этом Емеля сделал вид, будто он перд…, в общем, выпустил в вино газы. А потом с умным видом поблагодарил меня за то, что я позволила ему, Емеле, если не травить вино потенциальных мужей, то хотя бы превращать его в слабительное.

Я абсолютно точно знаю, что паук с напитком ничего не сделал. Я даже готова была при необходимости выпить проклятое вино. Но меня никто ни в чем не обвинил. Хотя по дворцу долго ходили сплетни о том, что маркиз сутки не вылезал из уборной.

Именно Ширанту я рассказала о том, что Емеля где-то раздобыл три рукописные этикетки на манер аптекарских, и две из них приклеил своей паутиной к приборам виконта Яуздола, когда тот непрошенным гостем заявился в дом Аранта в отсутствие некроманта. У меня едва чай носом не пошел, когда я увидела на одном бокале надпись «Приворотное. Цена 2 золотых». Виконт старательно очаровывала рыжую ведьмочку, надеясь найти в ее лице себе помощника по окучиванию несговорчивой феи, и не видел, как Емеля, брезгливо шевеля жвалами, сновал по его столовым приборам. Беспечно хлебнув вина из бокала, он продолжил разливаться перед нами соловьем. И вдруг его взгляд упал на стол. Прямо на высокий и тонкий стакан эльфийского стекла. На котором стараниями Емели было налеплено «Противоядие. Принимать в первые пять минут после приворота. Потом бесполезно.»