Вассал и господин

Агнес же увела Уту с собой наверх в покои. Но сама туда не пошла, прислонилась к стене на лестнице, стала тенью невидимой, из-за угла принялась смотрела на спины Зельды и Игнатия, которые фасолью занимались. И прекрасно видела, как могучей своей рукой кучер вдруг взял горбунью за руку, та руку не отняла. Только посмотрела на него. И тогда он схватил ее за платок, за волосы, запрокинул ей голову и стал лицо ее целовать, а та только пищала по-заячьи. А он ей уже подол задирал, ноги ее голые гладил, лоно ее лапал грубо, затем валил с лавки на пол, исцеловал ей лицо, царапая его своей бородой, и брал ее прямо на полу. Агнес стояла, смотрела на то, как берет конюх горбунью и как та рыдает от счастья, и думала, что хорошее зелье вышло и что Зельда теперь при ней накрепко будет. И что без денег с такими-то зельями она не останется.

Ларец с зельями похоти Агнес так дорог был, что ставила она его перед собой на стол по вечерам и за стаканом вина доставала флаконы и разглядывала, как переливаются они в свете свечи. Это были первые трудные зелья. Зелья, которые варились без нужной посуды, без весов. Не в маленькой печи, какая изображена на картинке в книге, а в большом камине. Но тем не менее они получились. Вышли такими, как нужно.

В этот вечер Агнес уже думала о том, куда поехать, где и как лучше использовать свои зелья, чтобы заработать денег. Тут девушка услышала, что кто-то ломится в ворота. И Зельда с Утой тоже были тут, они услыхали стук. Смотрели на нее, ожидая распоряжения.

– Ута, возьми лампу и позови Игнатия. Идите поглядите, что за наглец на ночь глядя ломает ворота.

А стук продолжался. Стучали борзо. Еще и ругались в темноте.

– Вот я стукну сейчас, я стукну! – гаркнул Игнатий, беря на всякий случай палку.

– Открывай, говорю! – заорали за воротами.

И так заорали, что Игнатий малость притих, уж больно голос был дерзок.

– А кто там? Вы кто? – спросил он.

– Господин кавалер Фолькоф, хозяин дома, вот кто! – донесся из-за ворот звонкий молодой голос. – Отворяй немедля.

– Ну, раз так… – Игнатий отодвинул засовы.

Сразу же въехали люди. Въезжали так, словно не первый раз тут они. Один спрыгнул с коня, стал другому помогать слезть, а тот как слез, велел Игнатию и Уте:

– А ну-ка, вы двое, ко мне подойдите.

Третий приехавший тоже с лошади спрыгнул, у Уты лампу забрал и стал свет к Игнатию и Уте подносить, разглядывать, а после сказал:

– Ишь ты, вон они какие, а этот и вовсе зарос как зверь. А ну говорите, кто вы такие?

– Я служанка госпожи Агнес, – отвечал а Ута, приседая. Видно, она признала Волкова.

– Конюх госпожи Агнес, кучер еще, – сказал Игнатий.

– Этого я знаю, – произнес Максимилиан, приглядевшись. – Кажется, его Агнес с виселицы забрала.

Волков пригляделся к конюху, тот стоял, не шевелясь, ждал, что дальше будет, но кавалер ничего не сказал, пошел в дом. Там на хозяйском месте во главе стола сидела Агнес с вином, ларцом и книгой. Как увидела Волкова, так сразу вскочила, пошла к нему, присела так низко, что почти села на пол перед ним:

– Рада видеть вас, господин.

– Здравствуй, Агнес, – отвечал кавалер и кивнул на Зельду, что стояла, в почтении склонив голову. – Это еще кто?

– То кухарка моя, Зельда.

– Прислуги у тебя больше, чем у меня, – заметил Волков и пошел к тому месту, где только что сидела Агнес. Уселся на стул, заглянул в книгу, что была раскрыта, чуть почитал и, вытянув ноги, проговорил: – Агнес, слуги у меня нет сейчас, помоги-ка сапоги снять.

Ута и Зельда видели, как без разговоров и вопросов высокомерная суровая их госпожа пошла к гостю и, став на колени перед ним, стала снимать с него сапоги. А он морщился от боли. Агнес как увидала, что он боль терпит, так отбросив сапоги, тут же стала ему по ноге руками водить, гладить и мять место чуть выше левого колена. И суровый муж тут же подобрел. Даже госпожу Агнес погладил по голове, словно дочь свою, и спросил:

– Ну как ты тут без меня?

– Справляюсь, слава богу. Все, слава богу, хорошо у меня. Молюсь за вас. Поминаю вас ежечасно.

– Да? А денег хватает тебе? – сказал он и снова поглядел на книгу, что лежала на столе перед ним.

– Хватает, – отвечала Агнес. – Больше не трачу денег я понапрасну.

– Значит, хватает? – перепросил кавалер, видимо, не веря девушке. – На слуг, на дом, на коней и на книги такие?

– Всего у меня в достатке, – отвечала та спокойно. – Нужды ни в чем нет.

Волков открыл ларец и взял один из флаконов, что лежал в там.

– А это что? – рассматривая флакон, спросил он.

– Духи, господин, – тут же отвечала Агнес. – Благовония. Сама варила.

Она уже ругала себя за то, что не спрятала их с глаз долой.

– Духи? А не из этой ли книги эти духи? – с интересом спрашивал он.

– Из этой, господин.

– Дороги ли такие духи? Сколько стоят? Талер?

– Тридцать, господин, – отвечала Агнес. Говорила то с умыслом, чтобы господин больше не спрашивал, откуда у нее деньги на слуг и коней.

– Тридцать? – удивился Волков, еще внимательнее разглядывая флакон. – Что ж в них такого?