Вассал и господин

Поехали дальше на юг, вдоль границы, и не весел для Волкова путь был: куда ни глянь – овраги да репей с чертополохом. Лошадям и тем не весело, дорога тяжкая. А через час заехали на крутой холм и с него увидали хутор из пяти домишек, огороды, пару коров. Мужички суетятся, работают.

– То, конечно, не моя земля? – с какой-то грустной завистью спросил кавалер.

– Нет, – отвечал землемер, на всякий случай заглянув в карту, – этот хутор барона Фезенклевера.

Волков уже хотел коня поворотить на юг, чтобы ехать дальше, как Сыч и говорит, указывая рукой:

– А не вон он ли скачет сам барон?

Скакали по дороге три всадника, резво, видно, что все на хороших конях, и направлялись прямиком в их сторону. Волков поднял руку в знак приветствия. Первый из всадников тоже помахал им рукой.

– Едем навстречу, – произнес кавалер, – иначе невежливо будет.

Он стал спускаться с холма, все остальные двинулись за ним.

Сыч оказался прав. Как только приблизились всадники, Волков понял, что пред ним непростые люди. Все трое оказались при железе, хотя и без доспеха. На первом из них, коему не было еще и сорока, красовалась золотая цепь, и конь его стоил не меньше, чем у Волкова. А этого коня Волкову Брюнхвальд добыл, отняв его у форейтора Рябой Рут.

– Здравствуйте, добрый господин, – сразу заговорил барон, обращаясь к Волкову, остальных он взглядом отсек как недостойных.

Землемер был в одежде прост, а на Сыче и Ёгане была одежда в цветах герба кавалера. Да и по лошади с оружием всегда господина различишь.

– Рад видеть вас, господин барон, – отвечал Волков. – Зовут меня Иероним Фолькоф, я рыцарь Божий, милостью герцога господин Эшбахта. Сосед ваш.

– Ах, ну наконец-то, – проговорил важный господин важным тоном. – Я, как вы уже знаете, барон Фезенклевер. Рад приветствовать вас, сосед.

На том ласка барона и закончилась. Думал кавалер, что он ему руку протянет, а барон не протянул и заговорил тоном, из которого спесь лезла:

– Хорошо, что наконец Его Высочество нашел сей земле нового господина, прошлые-то сбегали, даром герцога пренебрегая. – Говорил он так, словно намекал, что и Волков сбежит. – Надеюсь, что вы наведете порядок в земле своей и не будет она больше досадой для всех соседей.

Сказанного, да еще таким тоном, было достаточно, чтобы разозлить Волкова. Но решил он держаться вежливо: ведь не зря так господин этот спесив, видно, силу в себе чувствует. Поэтому кавалер просто спросил:

– А какова же досада соседям от земли моей, позвольте узнать?

– А досада такова, что мы в своих землях волков извели, так с вашей земли они ходят и скот наш режут.

– И не только скот, – подал голос один из спутников барона, молодой и красивый человек на отличном коне.

– Верно, – вспомнил барон, – месяц как девчонку-пастушку задрали до смерти. Не здесь, правда, а севернее, но я уверен, что они от вас приходили, так как у себя мы с людьми моими своих волков извели.

– Я уже купил собак, – произнес кавалер, думая, что правильно дал денег на собак, – мне еще епископ о волках говорил.

– Вот и хорошо, – согласился барон все тем же отвратительным тоном, – а как вы смотрите на то, чтобы вернуть долги мужиков ваших? Или то вас не касается и пусть они сами долг возвращают?

– Отчего же не касается, люди мои, а значит, все меня касается. Сколько же они вам задолжали и за что?

– Двадцать один талер и шестьдесят крейцеров, – сразу выпалил барон.

– Помилуй меня Господь! – воскликнул Волков удивленно. – Да как же такое быть может? Это же почти что на золотой цехин тянет! Что ж эти подлецы у вас могли набрать на такие деньги? На такие деньги можно четырех меринов купить или сорок коров! А у них ни коров, ни меринов нету.

– Не помню я, – пробурчал барон, – семена вроде брали, лошадей на посев брали.

– Семена? Семена ржи? – продолжал удивляться кавалер. – Так на цехин таких семян можно десять возов купить.

– Тринадцать, – заметил Ёган.

Волков указал на слугу и продолжил:

– Тринадцать! А вы точно, барон, им столько семян давали? Может, у вас, барон, расписки имеются?

– Расписки? – Барон скривился. В его голосе послышалось раздражение. – Вы что же, слову моему не верите?

– Да разве я посмею? – взмахнул руками Волков. – Конечно, я верю вам, но хочу дознаться, куда столько денег мои мужики дели. Узнаю – уж я с них спрошу.

– Узнайте, – кривясь, произнес барон.

– Узнаю, узнаю, – пообещал Волков. – А вы, как готовы будете, так милости прошу ко мне. Если расписок не найдется у вас, так мне вашего слова достаточно, но хочу, чтобы вы его при моих мужиках сказали, чтобы не вздумали отпираться они, подлецы.

– Не привык я тянуть, когда дело касается слова моего. Завтра же буду в вас в Эшбахте, – обещал барон с гордостью неуместной. Так говорил, будто кто-то оскорбил его. – К обеду.

– Рад буду видеть вас, – улыбался ему кавалер.

Когда разъехались они и барон был уже далеко, Куртц все еще тихо, словно боясь, что его могут услышать, произнес:

– Видали, каков? Говорят, он так со всеми соседями задирается. Сквалыга и скупердяй.