Вассал и господин

Агнес стала у самой двери, теперь нужно было просто дождаться, пока она откроется. Девушка была спокойна. Стояла, опустив голову, и ждала, пока дверь откроется. А за дверью шаркали ноги, из-под нее пробилась тонкая полоска света, стукнул засов. И без скрипа дверь отварилась, и свет от свечи осветил порог.

– Ну, где ты тут? – спросила крупная баба, пытаясь разглядеть в темноте девочку.

– Тут я, – сказала Агнес, крепко хватая левой свое рукой ее за руку, в которой та держала огарок свечи.

– Чего ты? – изумилась баба, но руку вырвать даже не пыталась, удивлялась. – Зачем?

Агнес двумя перстами, сложив их, толкнула бабу в лоб, словно клюнула, и резко при том велела:

– Спи!

У бабы от того голова запрокинулась вверх. И она замерла, свечу выронив за порог дома.

Агнес прошла в дом и, обернувшись, спросила у служанки:

– Ждешь кого, нелепая?

Та встрепенулась и тоже прошла в дом, закрыла за собой дверь, сама додумалась на засов ее запереть. А баба тем временем ногами ослабла, сначала села на пол, а потом и вовсе легла, разбросав руки и ноги. И заснула.

Агнес огляделась: столы, книги. Увидала лестницу, пошла к ней, Ута двинулась следом, поднялись наверх и там нашли того, кто нужен им был.

В небольшой комнате было две кровати, одна большая, в которой под периной спали четверо детей, и другая маленькая, в которой ютился книготорговец Стефан Роэм со своей женой.

– Свети мне, – сказала Агнес, подходя к нему.

Ей самой свет не требовался, но она хотела, чтобы торговец, когда откроет глаза, ее увидел.

Она приложила руку к его лицу, рот ему зажала и велела:

– Молчи.

И убрала руку от его лица.

Книготорговец глаза открыл, выкатил их от ужаса или от удивления, смотрел на девушку, а та даже капюшон скинула, наклонилась над ним, чтобы он лучше ее рассмотрел. Чтобы понял, кто к нему пришел. Стефан Роэм рот раскрыл, крикнуть хотел, жену позвать или служанку, да только просипел жалко. Так и остался с открытым ртом и вытаращенными глазами лежать. Агнес ему и говорит:

– Кричать не вздумай, разбудишь ежели кого, так мне его угомонить придется. – И показала ему кинжал, прямо к глазам поднесла. – Понял меня?

Книготорговец сделал над собой усилие: кивнул.

– Дозволяю тебе говорить, отвечая на мои вопросы. Слышишь меня?

– Слышу, – сказал книготорговец сипло.

– Днем давился от спеси ты, глупый пес, не хотел говорить со мной, так поговорю я с тобой ночью, – неожиданно ласково говорила девушка. – А я к тебе издали ехала, думала, ты мне поможешь. А ты и через губу не переплевывал, словно с дурой говорил.

– То… Помутнение было со мной, – прошептал книготорговец.

– Помутнение? – Агнес оскалилась страшно. – Что ж, зато теперь у тебя разум чист, видно. Говори, есть ли у тебя книги, про знания редкие?

– Нет, госпожа, нету, – сипел Стефан Роэм, косясь на кинжал, что был у глаза его. – Были до недавнего времени, а тут приехал один инквизитор, стал в городе розыски ведьм вести да жечь их, так я все подобные книги отправил в другие города, от греха подальше.

– Куда отправил?

– В Мален и в Ференбург… – Он замолчал. – Тамошним книготорговцам, с которыми состою в переписке.

– А в Ланн, Удо Люббелю отправлял?

– Отправлял.

– Говорят – ты друг его.

– Нет, – сразу ответил Роэм, – не друг я ему. Я его не знаю даже.

И тут Агнес почувствовала, что врет он. Кинжал к глазу приложила и говорит:

– Врать мне не думай. Вижу я, когда врут мне. Говори про него.

– Что же говорить мне? – вдруг замямлил книготорговец. – Что знать про него желаете?

– Говорят, что он любые книги и любые вещи может сыскать.

– Да-да, связи у него обширны. Что у него спросите, всё найдет.

Нет, он точно что-то не договаривал, и девушка это видела, словно в книге читала.

– Не хочешь ты мне все говорить, что о нем знаешь, да? – спросила она, начиная медленно на скуле его острым лезвием кожу разрезать. – Может, хочешь, чтобы дети твои проснулись? Может, с ними ты быстрее вспоминать будешь?

– Нет, госпожа, нет, – заскулил книготорговец, когда по его небритой щеке покатилась капля гутой темной крови. – Я все про него знаю, скажу немедля.

– Ну? – Агнес остановилась, но кинжал от лица его не отвела.

– Никакой он не Удо Люббель, он Игнаас ван Боттерен. Из Бреды. Он еретик. Вот кто он.

Нет, это была не вся правда. Агнес это видела, она снова стала резать ему кожу. Он схватил ее за руку, чтобы остановить, но девушка налегла на него, навалилась, кинжал не отвела от лица и зашипела, как змея:

– А ну, руку не тронь, иначе глаз тебе вырежу, говори, вошь, правду мне говори.

– Господи! Зачем вы меня мучите?

– Это все оттого, что не стал ты со мной разговаривать, когда по-хорошему я говорить с тобой хотела. Не хотел по-хорошему – будешь вот так, с кинжалом у глаза.

– Я скажу, – выдохнул книготорговец, убирая свою руку от нее. – Он…

– Впредь прикоснешься ко мне, так жену твою проткну, а потом детей одного за другим, – не дала договорить ему девушка. – Ну, говори.

– Зовут его Игнаас ван Боттерен, он из Бреды. Но потом бежал из города.

– От чего же бежал он? Из-за тайных книг?

– Нет-нет, не из-за книг. Он детей брал.

– Что? Как это?