Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

— Вы мне не верите? Генерал, я всегда говорю только правду. За исключением среды. По средам любое мое утверждение — ложь.

— Сегодня как раз среда и есть! — воскликнул генерал, начиная выходить из себя.

— Точно! Ну, ну, генерал, не волнуйтесь так, а то у вас лицо посинело.

— Я совершенно спокоен!

— Ну, ну... Отвечайте лишь да или нет. Когда вы прекратите бить свою жену?

— Я еще не выжил из ума, чтобы отвечать на такие вопросы!..

— Ну, хорошо. Оставим пока жену и среду. Так, кто же все-таки бреет парикмахера?

Генерал резко рассмеялся.

— Ах, вот оно что! Вы хотите напичкать его парадоксами, чтобы он с ними боролся?

— Будь вы компьютером, то сразу же перегорели бы, столкнувшись с таким парадоксом. Или отключились, если б вас запрограммировали должным образом.

— Хорошо, а если он решится на развоплощение?

— Меня это не остановит,— ответил доктор и указал на другую машину.— Для этого случая у меня тоже есть средство.

— Но откуда вы знаете, какие парадоксы ему лучше подсунуть? Те, что вы сказали мне...

— Нет-нет. Те, что я привел вам, пригодны лишь для английского и некоторых аналитических языков. Парадоксы существуют в лингвистической манифестации языка, с помощью которого они выражены. В парадоксе об испанском парикмахере противоречие заключается в слове «все». То же самое и в других случаях. Диск, который прислала мне Ридра, содержит грамматику и словарь Вавилона-17. Удивительно! Это, наверное, самый аналитический из всех существующих языков. Но это означает также и то, что в нем заключено огромное количество изумительных парадоксов! Ридра записала на диск самые остроумные из них. Или они сожгут мозг, ограниченный Вавилоном-17, или...

— Или вынудят восстановить связи с другими частями мозга! Понимаю. Ну, начинайте!

— Я уже начал две минуты назад.

Генерал посмотрел на Бэтчера.

— Я ничего не заметил.

— Подождите минуту,— сказал доктор, манипулируя какими-то рычагами и переключателями.— Те парадоксы, которыми я загружаю в его мозг, должны сначала прорваться через внешнюю оболочку его коры.

В этот момент Бэтчер оскалил зубы.

— Начинается,— сказал доктор.

— А что происходит с мисс Уонг?

Лицо Ридры тоже было искажено.

— Я надеялся, что этого не случится,— вздохнул доктор Т’муарба.— Но... Они в телепатическом контакте.

Стул Бэтчера затрещал. Ремень, прижимавший его голову к спинке, ослаб, и он ударился затылком о металл.

Ридра закричала от боли. Она открыла испуганные глаза и уставилась на доктора.

— Моки, мне больно!

Один из ремней, на руках Бэтчера, лопнул со звоном. Поднялся огромный кулак.

Т’муарба тут же нажал какую-то кнопку. Белый свет сменился желтым, и Бэтчер расслабился.

— Он потерял...— начал было генерал, но остановился — Бэтчер тяжело дышал.

— Моки, выпусти меня отсюда,— прозвучал голос Ридры.

Доктор Т’муарба нажал на другую кнопку, и ремни, стягивающие ее тело, с треском раскрылись. Ридра вскочила и подбежала к Бэтчеру.

— Его тоже?

Она кивнула.

Доктор нажал еще на одну кнопку, и Бэтчер упал на руки Ридры. Она под его тяжестью опустилась на пол и стала делать ему массаж.

Генерал Форестер держал их под прицелом своего вибропистолета.

— Итак, кто же он и откуда?

Бэтчер начал снова заваливаться, но успел ухватиться руками за спинку стула, удержался и тяжело приподнялся.

— Я... я...— начал он.— Най... Найлс Уэр Дорко,— его голос утратил жесткость и приобрел легкий аристократический акцент.— Армсидж. Я родился в Армсидже... И я... я убил своего отца!

Бронированная пластина поднялась, и в камеру проник запах дыма и раскаленного металла.

— Что там происходит? — спросил генерал Форестер.— Этого быть не должно!

— Я предполагал, что половина защитных кордонов этой камеры должна быть прорвана,— уверенно сказал доктор Т’муарба.— Еще несколько минут — и у нас вообще не осталось бы шансов.

Послышался какой-то шум, и перепачканный сажей охранник остановился, пошатываясь, в дверях.

— Генерал Форестер, с вами все в порядке? Внешняя стена взорвана, каким-то образом взломаны двойные радиокоды на дверях! Керамические стены пробиты почти до середины! Похоже на лазер...

Генерал побледнел:

— Кто пытался пробиться сюда?

Бэтчер стал на ноги, держась за плечо Ридры.

— Некоторые из наиболее остроумных моделей моего отца, включая и ТВ-55. Здесь, в штаб-квартире Конфедерации, их должно быть не менее шести, при том довольно высокоэффективных. Но теперь о них можно не беспокоиться.

— Я успокоюсь только тогда, когда мне все объяснят,— твердо сказал генерал Форестер.

— Не думайте, будто мой отец был предателем, генерал. Наоборот, он решил сделать меня наиболее эффективным секретным агентом Конфедерации. Но оружие — это не инструмент, это, скорее, знание, как его использовать. У захватчиков есть это знание. Это Вавилон-17.

— Хорошо. Допустим, что вы, действительно, Найлс Уэр Дорко. Но это еще больше запутывает дело.

— Я не хочу, чтобы он сейчас много говорил,— сказал доктор Т’муарба.— Те потрясения, которые он...