Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

Я посмотрел в сторону Монстра. На верхней ступеньке трапа сидела Сью с книгой на коленях.

— Эй!

Она подняла голову. Я помахал ей рукой: иди, мол, сюда. Она отложила книгу и спустилась к нам.

— Чем занимается Скотт?

— Спит.

Вот почему он никогда не станет дьяволом: этот демон способен спать где угодно и когда угодно. А дьявол должен уметь всю ночь не спать, беспокоиться о делах, а к утру не суметь уснуть оттого, что слишком разволновался, принимая решение, которое пришло ему в голову на рассвете.

— Хочешь сходить на вечеринку?

— Хочу.

— Фидесса приглашает нас к себе, на Хай Хейвен. Питт там тоже будет.

Она нырнула мне под руку, прижала головку к моему плечу и слегка нахмурилась.

— Питт — странная девушка.

Морщинки на лице семнадцатилетней девчонки просто очаровательны.

— Но она мне нравится.

Она подняла голову, ухватилась за большой палец моей правой руки и, заглядывая в глаза, спросила:

— А когда мы идем?

— Прямо сейчас,— сказала Фидесса.

Мы полезли по камням наверх.

— Когда-нибудь летали на помеле? — спросила Фидесса.

— Еще в Академии я часто возил на нем жену на занятия,— ответил я (интересно, как это я мог забыть об этом и не включить такой важный факт в свое повествование. Надо подумать на досуге).— Давай поведу.

Мы уселись: я впереди, у рукоятки управления, за мной Сью, уткнувшись подбородком мне между лопаток, за ней — Фидесса. Неуклюжий старт, изящный вираж над горным хребтом («Вон туда»,— крикнула Фидесса), и мы взяли курс прямо на ущелье.

— Ой, как мне нравится кататься на этих штуках! — пищала Сью за моей спиной.— Почти так же, как на роликах или на серфинге! Только в сто раз лучше!

Должен заметить, что между ее восторгом и моим летным мастерством не было ничего общего. Впрочем, если уж ты раз в жизни научился ездить на велосипеде, то уже до конца дней своих не забудешь, как это делается. В горловину меж скал мы буквально провалились. Зато на верхнюю террасу я опустился даже с некоторым шиком; по-моему, лучше, чем Роджер сегодня утром.

А-а-а, вот где они готовят еду, запах которой я чуял здесь все утро. Фидесса вела нас меж деревьев, растущих над домом, вверх до склону. (Кажется, жарят мясо...) Продираясь сквозь заросли рука об руку со Сью, я заметил, что наш бывший курсант тоже учуял запах и морщит свой изящный носик.

Мы вышли наконец на небольшую полянку. Над неглубокой ямой, полной раскаленных угольев, на закопченной решетке распластался поросенок, мечтательно уставившись раскосыми глазами в небо. Уши уже успели обуглиться. Губы завернулись, обнажив острые клыки. Запах был — с ума сойти.

— Эй,— крикнул Роджер, сидевший по ту сторону костра,— вы и вечером сюда явились? Ну и молодцы! — он приветствовал нас, подняв над головой банку пива.— Попали как раз вовремя — у нас тут небольшой праздник.

— Догадываемся.

По скале к нам карабкался рыжеволосый парень, волоча за собой картонную коробку. На груди его красовался великолепный татуированный дракон.

— Эй, Роджер, лимоны нужны? Я был в Хайнсвиле, свистнул гам целую коробку, еле допер, черт бы ее подрал!

Какой-то тип двумя руками схватил его за шкирку и рванул за себя его кожаную куртку. Парнишка так и зашатался. Коробка лопнула и съехала на край ямы. Запрыгали, покатились во все стороны лимоны.

— Да отпусти ты, черт...

С полдюжины лимонов провалилось сквозь решетку. Кто-то пнул коробку ногой, и еще несколько штук покатилось по склону.

А рядом уже сопела, кряхтела и трещала разрываемыми по швам куртками куча мала. Через полминуты всеобщей свалки ко мне порхнули две банки с пивом. Я успел-таки поймать их и только потом посмотрел в ту сторону, откуда они прилетели, и увидел смеющееся лицо Роджера. Я откупорил обе банки, вручил одну из них Сью, и мы чокнулись.

За спиной Роджера Фидесса делала мне непонятные знаки. И тоже смеялась.

Сью глотнула пива и хмуро спросила:

— А где Питт?

— Там, в доме.

Она просительно сверкнула мне белозубой улыбкой. Я кивнул.

— Позовите, когда будет готово!

Она вскочила, обогнула извивающийся клубок ангелов и запрыгала вниз по камням.

Куда ведут склоны этой горы, если они вздымаются выше Небес?

Я не знал и поэтому покинул пирующих и медленно побрел вверх, пробираясь меж зарослей и валунов. Ветер шумел в вершинах сосен — внизу он был помягче, поласковей. Я заглянул в ущелье, бросил взгляд на верхнюю террасу Хейвена, где еще оставались какие-то люди, посидел немного на поваленном дереве. В душе было ощущение полного покоя.

Вдруг по опавшим листьям зашуршали чьи-то шаги. Я не стал оборачиваться. Чьи-то прохладные пальцы легли мне на глаза, и за спиной раздался смех. Я узнал Фидессу. Я взял ее за руку и, не поворачиваясь, поставил ее перед собой. Смех не сходил с ее губ. Так мы смотрели друг на друга, изучая один другого, она, видимо, забавляясь, а я с любопытством.

— С чего это ты вдруг так залюбила меня? — спросил я наконец.

Скуластое лицо ее вдруг слегка опечалилось.

— Да вот впервые в жизни увидела кое-что получше, чем вижу тут каждый день.

— Получше?