Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

Я не выдержал, схватил Роджера за плечо, нагнулся к нему и заорал прямо в ухо:

— Ну что, весело?

Два помела вжикнули в разные стороны, уступая нам дорогу.

Роджер обернулся.

— Что ты там делал с моей женщиной в лесу?

Когда выключены обе турбины, орать вовсе необязательно.

— Грибы собирал.

— Когда пошла сила на силу, проигрывать мне что-то не хочется. Не люблю.

— А грибы любишь? Вот установим у вас эти чертовы розетки, я принесу тебе целую корзину.

— На твоем месте я бы не стал так шутить!

— Роджер...

— Когда женщина так себя ведет, сразу видно, что к чему. Я долго за вами наблюдал, за тобой и за Фидессой, и даже за этой девчонкой, ну которую ты притащил с собой. Забирай ее, и Питт забирай в придачу! Питт до нее далеко, хотя они, похоже, однолетки, верно? Не говоря уже о внешности. Если ты ее куда-нибудь там пристроишь, у нее будет шанс выжить. Мне уже тридцать три, Блэки, а тебе?

— A-а... тридцать один.

— Нам тут тоже ничего хорошего не светит!

— А если дать вам шанс?

— Отпусти плечо, больно!

Я снова схватился за рукоять. Потный отпечаток моей руки остался у него на куртке.

Роджер помотал головой.

— Эх, хотелось бы мне посмотреть, как тебя размажет по этим камням.

— Будешь продолжать в том же духе — упустишь такую возможность.

— От бля,— сказал Роджер и раздвинул локти.

Помело задрожало.

Ветки, которые только что неслись навстречу, как сумасшедшие, вдруг застыли на месте. (Я различал прожилки на листьях!) Перегрузка была настолько сильной, что я чуть было пулей не вылетел из седла. Вам приходилось видеть, как расправляются крылья птероцикла? По-моему, я уже задавал подобный вопрос. А ведь это можно еще и слышать. Под оглушительный рев каждая жилка, каждая связочка скрипит и визжит, и кажется, вся машина вот-вот развалится.

Уф, наконец, мы снова плавно набираем высоту. Я перевел дух и посмотрел вверх. Ночь была прохладна, полна звуков и прекрасна.

Еще один ангел камнем падал навстречу нам; мы легко парили в восходящих потоках воздуха, а он, сперва совсем крохотный на фоне лунного сияния, казалось, сейчас свалится прямо нам на голову.

Роджер первый заметил неладное.

— Эй, да там у него что-то не так!

Локти этого парня не были плотно прижаты к бокам, а быстро-быстро поднимались и опускались, словно он что-то откручивал.

— Зажигание! — охнул Роджер.

Похоже, остальные тоже что-то заметили: один за другим они разворачивались лицом к падающему бедняге. Падал он быстро и все какими-то зигзагами — буквально через несколько секунд его машина вихрем пронеслась мимо нас; хорошо видно было, как отчаянно бьется бедолага со своим механизмом: лицо его составляли теперь лишь оскаленные зубы и вытаращенные глаза. Да еще дракон корчился на обнаженной груди. Ну да, тот самый парнишка, рыжий.

Все ангелы, что были в небе, стаей устремились за ним.

Вот он прямо под нами. Роджер круто накренил птероцикл, выстрелил обеими турбинами и рванул вертикально вниз, пытаясь догнать и подхватить его, но промахнулся, и парень снова промчался мимо.

Одно крыло его все же кое-как расправилось, но толку от этого было мало: он просто заваливался то в одну, то в другую сторону, падая по сложной кривой.

И снова четкий узор веток приблизился к самым глазам...

Наконец, видно, в его строптивом птероцикле что-то оттаяло. Из турбин полыхнуло пламя, и траектория падения немного спрямилась.

Я облегченно вздохнул, подумав, что он все-таки справился.

Волна пламени, футов тридцать шириной, расширяясь, прошла по верхушкам деревьев — мы помчались вслед за ее гребнем. А в конце — пустота.

Через минуту мы наткнулись на какую-то полянку. Ангелы падали с неба, как сбитые листья с деревьев. Мы соскочили и, продираясь сквозь кусты, побежали вперед.

Он был еще жив.

И громко и жалобно кричал.

Видимо, он вывалился из седла и футов двадцать падал, натыкаясь на острые сучки и ветки. Обе ноги и рука сломаны. Одежда в клочья. Впрочем, кожа тоже в клочья.

Роджер тут же про меня забыл, будто меня и вовсе с ним никогда не было. Он сразу развил бурную деятельность. Откуда-то появились носилки, рыжего уложили, приладив их между двумя помелами, мы расселись и что было духу помчали в Хайнсвиль. Рыжий кричал без передышки до тех пор, пока врач не дал ему снотворное.

Мы поднялись над усыпанными осенними листьями улицами пригорода и взяли курс на Хейвен.

Под нами вилась серебристая змея ущелья.

Окна Хейвена были покрыты серебристой глазурью лунного сияния.

Там уже было все известно — видимо, кто-то успел сообщить раньше нас.

— Хочешь пива? — спросил Роджер.

— Нет, спасибо. Ты не видел девчонку, которая пришла со мной? Думаю, нам пора.

Слова мои только зря сотрясли воздух — Роджер уже был далеко. Несмотря ни на что, праздник продолжался.

Я вошел в дом, поднялся по ступенькам, прошел по комнатам. Сью нигде не было видно. По мерцающим ступеням я стал спускаться с другого крыла к кузнице. Не успел проделать я и половины пути, как вдруг услышал крик.