Вблизи холстов и красок. Дневник жены художника. Январь – июнь 1996 года

Гена опять звал меня на улицу – весной полюбоваться… Капель, ручьи. Я ему: «Была бы тут дверь прямо на веранду – уже бы 100 раз вышла…». Гена: «Будет тебе дверь!» – и пошёл смотреть в очередной раз стену снаружи его спальни. Потом объявил мне: «Дверь надо делать между окон, где сейчас диван стоит. А иначе, если делать вместо окна, надо батарею снимать, нарушим отопление». – «А где же тогда ты будешь спать летом?» – «Да где угодно – на крыше, в саду…» Рассуждали, убедил меня. Пошли на веранду – через зал, через пристройку, через сад… Тает, исчезает наше снежное королевство. Смотрели с веранды эту часть стены – между окон его спальни, где как раз «гнездо Марты» (гора старой одежды и пальто). Там у стены оказалась стойка-труба, поддерживающая крышу веранды. Гена тут же решил начать ломать эту опору и прорубать дверь в стене. Заставил меня убирать «гнездо Марты». Меня уже тошнит от этого разного тряпья и хлама. А кроме того, полно других дел и планов (в магазины надо, домой сегодня собиралась…). Психовала, что мне сегодня некогда, убеждала Гену пока это отложить, что ещё холодно и много снега и проч. Ушла в дом. Села считать квартплату. Искала прошлогоднюю афишу выставки Гены в Госдуме, чтобы повесить в прихожей (не нашла). Потом опять возилась с двумя светильниками-бра в прихожей (закрывала цветочками провода и кронштейны, чтобы облагородить общий вид). Гена, проходя мимо, посмотрел, одобрил. Он долго искал ножовку, пилку по металлу – нашёл и начал пилить трубу на веранде.

Время стремительно бежало. Звонила тётя Нюра, кто-то ещё. Обедали в 6 часов вечера. Хотела ехать домой, но новая идея – под этот шкафчик в ванной комнатке поставить подставку, чтобы он был повыше. Нашла железную подставку, выравнивала, водрузила шкафчик. Потом замеряли с Геной высоту пола в его спальне (относительно окон) и уровень веранды (чтобы переход из дома на веранду был плавным). Оказалось, что веранда намного выше и там надо всё до земли разбирать. Гена звал меня помогать, но я уже жарила сырники, кормила Марту, торопилась ехать домой. И он там, на веранде, в одиночестве снимал и ворочал огромные доски на полу.

В дом он пришёл в 10-м часу вечера и слёг – надорвался, заболела поясница. Стыдил меня, что я не помогала. Стал смотреть ТВ (о договоре с Белоруссией). Я уже решила домой не ездить. Гена потихонечку встал, кушал и опять лёг. Я ему то грелку грела, то яблоко приносила. Шульпин ему звонил. Около 12 ночи я уселась за свои записки.

Через какое-то время вышла на кухню – нет света. Нет света и в прихожей, и в большом рабочем зале, свет только в комнатах. Сказала Гене. Он встал и с фонариком пошёл к щитку-распределителю в зале. У меня сразу истерика: «Не подходи к щитку! Не трогай! Завтра разберёмся!» Он стал меня прогонять, кричать, обзываться… Я принялась умолять, плакать (ведь совсем в электричестве не разбирается)… В общем, он ушёл, лёг. Послал меня во двор посмотреть, есть ли свет у художников в соседнем доме. Ходила – у них окна тёмные.

Гена всё порывался что-то делать, но я уже искала выход из положения – холодильник в прихожей подключила удлинителем к розетке в столовой. А электрическую плиту на кухне соединила с розеткой в кабинете. На кухню принесла, подключила настольную лампу. Тут встал, вышел Гена: «Ну, раз всё сделала, давай чай пить…»

И в 2 часа ночи пили чай с бальзамом в столовой (где свет), ему Шульпин (врач по профессии) посоветовал выпить бальзам для расслабления мышц – от боли в пояснице. Потом Гена лёг спать. Я легла уже в 3. Ну и денёк…

3 апреля. Среда

Таганка. Из-за отключения света и вчерашней нервотрёпки уснула уже в 4-м часу. Утром проснулась в 9 – Гена уже опять в зале у открытого распределительного электрощита. А это огромный стенд 1,5×2 м с бесконечными проводами, клеммами и рубильниками под высоким электрическим напряжением. Закрывается плотной железной дверью. Для меня в нашем доме опаснее ничего нет. Я опять стала ныть, чтобы Гена туда не лазил. Он обещал. Я ушла и снова уснула.

Гена ходил в соседний «Кант» к Николаю Дмитриевичу, принесли они исправленный телевизор. Николай Дмитриевич смотрел распределительный щит в зале, сказал, что надо смотреть щиток у соседей-художников, и ушёл. Гена потом отнёс ему 50 тысяч за ремонт телевизора (хотя Николай Дмитриевич сумму не называл). Соседям-художникам Гена не дозвонился, видимо, они ещё не пришли. Я встала в 10:30. Установили с Геной телевизор, антенну вынесли за дверь (там лучше принимает). Включили телевизор – работает отлично!

Из-за отсутствия света (в одной половине мастерской) сплошные неудобства. Полумрак на кухне (ставила настольную лампу), самовар грела в комнате. Жарила котлеты, овощи. Ели.