Вблизи холстов и красок. Дневник жены художника. Январь – июнь 1996 года

В мастерской опять не топят, холодина. Гена запустил Марту в дом, в мою комнату, чтобы я скорей встала, сам пошёл мести тротуар. Звонил сосед Гена Кузнецов – якобы был в РЭО и слышал, что будут проверять чистоту дворов (только этого нам не хватало). Я встала в 11. Завтракали. Приходил друг Никифорова (прежнего хозяина нашей мастерской) Церковников Вадим Михайлович. Был формовщиком (с его слов), но по виду стал новым русским – приехал на дорогой машине с водителем, обещал забрать некоторые скульптуры Никифорова. Гене звонила старая подруга ещё по МСХШ Галя Шабанова. Потом он смотрел газеты и ушёл работать в сад около часу дня. Я ещё возилась на кухне, варила и проч. И после двух – тоже в сад помогать ему.

У Гены – новая затея. Решил в дальнем заборе, где теперь будка Марты, сделать вход и поставить огромные старинные двери, которые мы сняли внизу в мастерской на Столешниковом. Туда, к забору, как раз ведёт асфальтовая дорожка. Эта идея ему только сегодня пришла в голову. Я нервничала, что соседи-художники (особенно Слава Туренко) могут возражать, они привыкли к глухому забору там: ставят иногда машину, кладут куски гипса, камни. Но Гена прикрикнул на меня за мои опасения. Он сам один уже перетащил туда и тяжеленные двери, и коробку к ним, а будку Марты передвинул пока к стеклянной веранде.

Стал выпиливать часть забора. Увидели соседа Гену Кузнецова, он шёл в свою мастерскую с Володей Соболевым (который дал нам гипсовых львов для фасада). Поговорили. Они захотели посмотреть картину «Воспоминания о коммуналке». Гена повёл их в дом, показал картину, подарил форму для отливки лика Христа, оставшуюся ещё от Никифорова, проводил.

Мы продолжали пилить забор. И когда уже часть выпилили, подошёл какой-то юркий, чистенький молодой человек с девушкой. Представился сотрудником комитета по очистке города с соседней Большой Коммунистической улицы. Через выпиленный кусок забора увидел часть нашего заваленного сада и стал просить продать ему небольшую гипсовую скульптуру Ленина за 100 тысяч рублей. Гена отказал, мол, у бывшего хозяина есть наследники. И направил их к соседу Гене Кузнецову (у него тоже есть Ленин). Они ушли. А через полчаса этот молодой сотрудник снова идёт с помощником – большой бюст Ленина у Гены Кузнецова им не подошёл. Опять настойчиво выпрашивали у Гены скульптуру Ленина. И выпросили – на время, Гена отдал им скульптуру на две недели.

Я замёрзла, хотя и была в валенках и зимнем пальто. Мы укрепляли оставшийся забор, ставили коробку. Конечно, это место для ворот самое удобное – и в торце забора, и мусор носить на пустырь удобно… Проходил мимо нас другой сосед – художник Олег Иванович Ардимасов, у него мастерская на 2-м этаже. Добродушно оценил капитальность наших будущих ворот. Марта бесконечно лаяла на новом месте у будки среди железа, и Гена её отпустил. Тут же появился Мишка, и они опять возились, носились на пустыре кругами до самой темноты – грязные, запыхавшиеся. Васька наблюдал за всеми с крыши пристройки. Постоянно звонили колокола – Страстной четверг…

Оставлять проём в заборе без присмотра было нельзя, и около 6 часов мы ходили кушать в дом по очереди. Над новыми дверями-воротами пришлось ещё делать новый навес. Но всё получилось отлично (как и всегда у Гены!). Договаривались, что я уйду в дом в 8 вечера. Но Гена стал просить меня выгрести мусор из угла забора, чтобы переселить туда Марту. И мне пришлось всю эту снежную мокрую грязь, навоз таскать вёдрами на пустырь. Там уже огромная куча нашего мусора. Гена ещё перетаскивал бюсты, скульптуры, потом помогал мне таскать мусор на пустырь. Совсем стемнело, протянули провод с лампочкой. Марту привязывать не стали (будка не на месте). В дом ушли в 10 вечера.

Отмывались от грязи. Пили чай. Гена опять смотрел фильм о Христе. Лёг спать в час ночи и уснул с газетой в руках. Я ещё возилась на кухне, занималась записями и легла в 2.

12 апреля. Пятница

Таганка. Утром (спали ещё) звонил сосед – скульптор Гена Кузнецов, что у них в мастерской в батареях появилась вода. Потом звонила мне Марина Мухина (дружим уже 25 лет), звала завтра в гости на своё 50-летие (я отказалась, некогда). Встала в 11. Решила сегодня голодать. Кормила всех. Гена звонил в Москомзем Гришину, тот передал наше дело Лановской Надежде Ивановне. Гена Гришину сказал, что картинок-этюдов хороших у него нет, но может подарить ещё одну репродукцию «Прощального взгляда». Гришин, стесняясь, ответил, мол, ничего не надо… Но Гена потом всё-таки снял со стены на кухне репродукцию в рамке, подготовил, хотел отвезти. Снова позвонил в Москомзем – сказали, что Гришин вышел. Тогда Гена позвонил Лановской – сказали, что её нет и что наше дело в работе.