Вдали от безумной толпы

– А коли вы представите себе… только представите, будто мистер Болдвуд предлагает вам с ним убежать… Что бы вы сделали, мэм?

– Лидди, не смей говорить такое! – промолвила Батшеба сурово. – Подобных шуток я не потерплю. Слышишь?

– Прошу прощения, мэм. Просто я знаю, до чего мы, женщины, чудной народ, и потому сказала… Но больше не буду.

– Я, может, и вовсе замуж не выйду, а если и выйду, то через много лет и отнюдь не по той причине, которая у тебя и у других на уме. Подай пальто. Пора ехать.

VI

– Оук, – сказал Болдвуд. – Пока вы не ушли, я хочу говорить с вами об одном деле, о котором часто думал в последнее время. Это касается вашей доли в доходах фермы. Доля эта мала, слишком мала, ежели учесть, что я в последнее время так мало занимаюсь делом, а вы, напротив, отдаете ему столько времени и столько труда. Теперь жизнь, кажется, улыбается мне, и я хочу поделиться с вами своей удачей, увеличив вашу долю прибыли. Я набросаю документик, который, как мне думается, мог бы скрепить наше новое соглашение. В будущем я хотел бы совершенно удалиться от дел, и, ежели вы согласитесь принять все на свои плечи, я стану вашим, так сказать, пассивным компаньоном. Если я на ней женюсь, а я надеюсь, я чувствую, что женюсь, то…

– Прошу вас, не будем об этом, сэр, – поспешно произнес Оук. – Мы ведь не знаем, как что сложится. Впереди вас могут ждать огорчения. Не говори гоп, как в народе сказывают. Вы уж мне простите, я бы вам не советовал слишком обнадеживаться.

– Да, да. Но вашу долю увеличить я хочу потому, что знаю вас, Оук. Мне стал немного известен ваш секрет: она интересна вам не только как хозяйка управляющему. Однако вы ведете себя мужественно, и я, в некотором роде счастливый соперник (чем отчасти обязан вашему благородству), хочу показать, что ценю вашу дружбу, поскольку понимаю, как это для вас нелегко – оставаться мне другом.

– О, этого, право, ненужно, – торопливо проговорил Оук. – Спасибо вам. Я должен привыкнуть к такому моему положению. Другие привыкают, и я смогу.

И Габриэль вышел. В последнее время он испытывал неловкость в присутствии Болдвуда, потому что снова видел, как сильно тот изменился под действием никогда не угасавшей страсти.

Фермер между тем остался в комнате один, готовый принимать гостей. Его обеспокоенность собственным внешним видом постепенно прошла, сменившись глубокой серьезностью. Он поглядел в окно: очертания деревьев смутно вырисовывались на фоне неба, сумерки густели. Подойдя к шкафу, Болдвуд достал из запертого ящика маленькую круглую коробочку и хотел было сразу положить ее в карман, но, помедлив, открыл крышку. Внутри лежало женское кольцо, сплошь усеянное маленькими бриллиантами. По всей видимости, оно было приобретено совсем недавно. Болдвуд долго не отводил глаз от сверкающей вещицы, однако лицо его свидетельствовало о том, что любуется он вовсе не блеском металла, а картинами будущей истории этого украшения.

Послышался шум колес. Болдвуд закрыл коробочку, бережно убрал ее в карман и вышел на лестницу. Внизу тотчас показался старый слуга, выполнявший разнообразные поручения по дому.

– Гости пожаловали, сэр! Много их: кто пеший, а кто на возу приехал!

– Сейчас иду. Я слышал, как подкатил чей-то экипаж. Это не миссис Трой?

– Нет, сэр, ее покамест нету.

Болдвуд вновь придал своему лицу выражение мрачной сдержанности, однако оно едва ли скрыло то, что он чувствовал, произнося имя Батшебы. Пальцы, которыми он быстро перебирал, спускаясь по лестнице, также выдавали его горячечное волнение.

VII

– Ну как? – спросил Трой Пеннивейза, застегивая плотное серое пальто допотопного покроя: с пелериной и воротником, который был тверд, как крепостная стена, и доходил почти до фуражки, надвинутой на самые уши. – Уж в этом меня точно никто не узнает.

Пеннивейз снял нагар со свечи и придирчиво оглядел Троя.

– Все-таки решились ехать?

– Решился ли я? Еще бы!

– Не лучше ли ей написать? В щекотливое положение вы себя ставите, сержант. Стоит вам вернуться, все непременно всплывет, и вид вы будете иметь не самый лучший. Ей-богу, на вашем месте я бы оставался тем, кто вы есть сейчас – холостым человеком по фамилии Фрэнсис. Хорошую жену иметь хорошо, но чересчур хорошую – хуже, чем никакой. Такое вот мое мнение, а я прослыл в этих краях башковитым малым.

– Не говорите ерунды! – сердито отрезал Трой. – Вот она с кучей денег, вот дом, ферма и все удобства, а вот я – искатель приключений, с хлеба на воду перебиваюсь… да и поздно уже говорить. Сегодня меня видели и узнали, чему я даже рад. Я бы возвратился на следующий же день после ярмарки, если бы не возникли вы и не стали пороть всякую чушь о законе и о раздельном жительстве. Больше откладывать нельзя. И какой дьявол меня надоумил отсюда бежать? Ума не приложу! Дурацкие сантименты – вот что это было. Но откуда мужчине знать, что жена будет так спешить отделаться от его фамилии?

– Я бы этому не удивлялся. От нее всего ждать можно.

– Не забывайте, с кем говорите, Пеннивейз!