Вдохновленные розой

Помимо розы с фиолетовой сердцевиной в сонете «Артемида» возникает образ «белой розы», который еще больше усложняет смысл стихотворения. У Нерваля он не имеет ничего общего с «белой розой», символизирующей Бога, небесное свечение в Раю у Данте. У Нерваля это либо похоронные цветы, возлагаемые на могилы, либо цветы Евы (символ первородного греха, «оскорбляющего наших Богов»), символизирующие слезы, которые Ева проливает, будучи изгнанной из рая. В таком случае Ева, изгнанная из рая, или мать, лишенная жизни с сыном, тоже продолжает ассоциативный символический ряд розы и штокрозы.

Белые розы могут быть также истолкованы в свете исламской легенды о том, что пот пророка Мухаммеда обратился в лепестки этих цветов³¹. «Белые розы, оскорбляющие наших Богов» могут быть поняты как намек на средневековые крестовые походы с целью освобождения христианских реликвий от мусульман в Палестине. Учитывая интерес Нерваля к Средневековью и насыщенность стихотворения намеками на христианские культовые священные фигуры, а также увлечение Нерваля Ближним Востоком, можно допустить и эту версию.

Следовательно, «белые розы» (цветы, еще и символизирующие в Древнем Риме тайну), будучи самостоятельным флорообразом, связаны с двумя другими фитонимами сонета общей идеей. Нерваль собирает в «Артемиде» из всех цветов (белой розы, розы с фиолетовой сердцевиной, штокрозы) единый образ, символически скрепляющий все религии, все культуры. Роза как христианский и мусульманский религиозный символ, роза с фиолетовой сердцевиной как розенкрейцеровский знак и штокроза как фигура la rose tremiere, включающая в себя слово «роза», но называющая растение совсем иного вида, – этот синтез понятий делает розу особым флорообразом, подразумевающим нервалевскую идею многоликости, многозначности одного и того же предмета или явления.

Карта Таро 13

Внутри сюжетов об Артемиде и ее тринадцати двойниках, о святой Розалии со штокрозой и Святой Гудуле с фиолетовой розой таится еще один. Он связан напрямую с тринадцатой картой Таро (на нее Нерваль намекает в своих рисунках), означающей Смерть и одновременно новую Жизнь – Смерть и Возрождение. В центре карты расположен верхом на лошади рыцарь-скелет в средневековых доспехах, в его руке древко с развевающимся флагом, на котором изображена пятилепестковая роза. Вдали – над миром – светит Солнце. Солнце и роза – заместительница солнца в алхимии (колесо огня) – имеют прямую связь с Артемидой и ее братом Аполлоном. Аполлон – бог Солнца. Артемида – богиня Луны. Роза есть романтическое отражение Луны на Земле³². Символических перекличек здесь бесконечное множество.

Особая красота розы в творчестве поэтов Парнасской школы

В поэзии французской Парнасской школы, то есть в произведениях поэтов «искусства для искусства», роза представлена в самых разных ипостасях: метафора красоты, но скорее не реальной, земной, а красоты женщины в изобразительном искусстве, танце, музыке; роза, изображенная на полотне художника, в скульптуре, на одежде, в ювелирном деле; роза в литературной, фольклорной, мифологической традиции.

С точки зрения формальной репрезентации парнасская роза зачастую является метаморфозой или персонификацией. Но не стоит сопоставлять подобное изображение розы с какими бы то ни было более ранними традициями (в античности или классицизме). Роза периода Парнаса чрезвычайно сложна в аспекте выстраивающейся вокруг нее композиции, всевозможных деталей, ее окружающих, и т. д.; кроме того, чаще всего она связана с нюансами жизни XIX в.

Если аналогия и напрашивается, то скорее со стихотворением «Роза инфанты» В. Гюго, в котором роза соотносится с личностью Маргариты Австрийской. Роза – королева цветов, инфанта – дочь короля. Возможно сравнение флорообразов поэзии Парнаса (цветы из серебра, мрамора, шелка и т. д.) с тканевой розой из стихотворения А. де Ламартина.

Теофиль Готье «Призрак розы» (1837) и «Чайнаяроза» (1863)

Стихотворение «Призрак розы» – одно из самых знаменитых произведений Теофиля Готье, ставшее основой для либретто к одноименному балету Михаила Фокина (1911) – вдохновлено темой сопоставления умирающей юной красавицы с увяданием розы в некоторых более ранних произведениях, например «Как роза ранняя, цветок душистый мая…» П. Ронсара, «Сонет 54» У Шекспира, «Стансы Маркизе» П. Корнеля, «Больная роза» У Блейка, «Увядшая роза» А. де Ламартина. Но при всей схожести сюжетов мотив увядания розы у Т. Готье развивается по-своему.