Вдоль берега Стикса

— Это Насмешка. Проклятый создателем рай, о котором все мечтают, но откуда не возвращаются.

* * *

«Запоминай правила!» — сказал Азраил.

Алька кивнул, хотя его сейчас куда больше интересовало, что дьявол делает, а не что он говорит. Азраил присел на корточки и когтем рисовал черту. Песчинки спекались в стекло, формируя идеально ровную окружность. Замкнув её, Азраил так же ловко, не дрогнувшей рукой, вписал в окружность пентаграмму. Сам при этом не сошёл с места и оказался в центре фигуры.

— Первое. Бой идёт насмерть, поэтому любая ошибка будет для нас последней.

— Какой еще бой?

— Заткнись и слушай. Второе. Молитвы возносятся каждым игроком поочередно.

— Игроком?

— Третье. Ты не можешь молить о чём-то, несущем прямую угрозу другому игроку.

— Да что за бред, Азраил? Мы что, будем молиться на спор, а кто плохо помолится — умрёт?

Дьявол оторвался от рисования стеклянных символов внутри пентаграммы и ответил совершенно серьезно.

— Да.

Тут он обхватил Альку за пояс левой рукой и втащил в круг, установив в одну из вершин звезды.

— Время на исходе. Надо делать первый ход, а я не готов. Без своей силы я и не буду до конца готов, но надо хотя бы в песке еще немного поковыряться. Придумай, какой катаклизм помог бы нам потянуть время?

— Песчаная буря? — ляпнул Алька первое, что пришло в голову.

Азраил посмотрел с некоторым удивлением.

— А интересно! Возможно, сработает! — он закончил писать и распрямился. — Держись крепче, не вздумай выйти. И да, ни в коем случае не сломай фигуру, а то нам сразу каюк.

И пожелал бурю.

Ох, какая это была буря! Свет померк, крепкий ветер превратился в ураган. Тонны песка поднялись в небо, непрерывно перемешиваясь. Попади человек в такой самум, его тело в мгновение ока было бы истёрто в порошок, словно гигантской наждачной бумагой.

Внутрь пентаграммы ветер не попадал, она словно прозрачным куполом закрыла дьявола и человека от стихии. Только отдельные песчинки, безопасные, потерявшие силу, непрерывно сыпались сверху. Алька, ухватившись за ногу Азраила одной рукой и прикрывая глаза другой, вполне мог себе представить, что такой ужас творится сейчас над всей планетой разом.

— Ты можешь объяснить, в конце концов, что случилось? — прокричал он дьяволу.

Тот мог. Из его быстрого обрывочного рассказа выходило, что проклятие Насмешки привело к перманентной войне, безжалостной и кровопролитной. Многие народы мечтали осесть здесь и повторить исходный эксперимент, уверенные, что уж они-то не допустят досадной и глупой вражды. Чаще всего они не успевали даже закончить переселение: отставшие ещё пересекали Стикс, а в авангарде уже резали друг другу глотки.

Об этом быстро прознала разного рода нечисть, пожиратели чужих страданий. На Насмешку потянулись мерзавцы и выродки всех родов, в том числе падшие высшие. Бездомные шайтаны, дикие нгоямы и гамучаны, ренегаты Гоетии, дэвы, эшу… Местные высшие, кто не успел пасть духом и уйти в Стикс в поисках лучшего места, отбивались как могли. Насмешку охватило непрекращающееся кровавое безумие.

— Говорят, что тогда Плачущий бог перестал плакать и потребовал тишины. Впервые за всю историю Стикса пригрозил разрушить то, что не создавал. Вряд ли было так, но в какой-то момент этот мир, действительно, опустел. И теперь все претензии на него решаются в честном бою.

— Это типа как у нас сейчас? — Алька осёкся, потому что вой урагана стих и вопрос прозвучал очень громко.

— Да, точно. Ты назвал нужное слово, значит — бросил вызов. Кто-то из высших ответил на него. Теперь мы должны победить или умереть.

Земля под ногами дрогнула. Песок с неба осыпался, а следом за ним полились тугие струи воды. Тучи появлялись из ниоткуда, молнии пошли гулять сплошной грохочущей иллюминацией.

— Банальный ход! — заявил Азраил. — Он решил нас утопить.

Чуть наклонясь, он ткнул пальцем в стеклянный символ в виде буквы Пи. Пентаграмма ответила серебристым свечением и приподнялась над лужами жидкой грязи, в которую на глазах превращалась пустыня. Он открыл было рот, чтобы продолжить объяснения, но не успел: под основание рисунка ударила молния, затем еще и еще одна.

Повинуясь движению руки дьявола, пентаграмма полетела над болотом, а молнии всё преследовали её, жаля бурлящую поверхность, обдавая паром и забрызгивая песком при каждом близком разряде.

— Плохо! Очень плохо! — кричал Азраил в самое ухо Альке в короткие паузы между вспышками. — Он управляет камнями, легко швырял их из-за горизонта. Он контролирует молнии, потому и выбрал грозу в свой ход. Если в других стихиях так же силён, нам его не одолеть!

— В какой еще ход? Мы что тут, в шахматы играем?

— Не в шахматы. Скорее в карты. Никогда не знаешь, каков потенциал врага, что за расклад у него на руках. Заветы, оставшиеся в этом мире на момент проклятия, сохранены и позволяют молить о чём-либо строго по очереди, но в применении игроками собственных способностей нет никаких ограничений.

— Так помолись, чтобы эта тварь сдохла?