Вдова его величества

– А я тебе говорил, что вообще не хочу туда лезть! – Кевина передернуло. – Я ведь не дознаватель, и вообще…

Он стянул ботинок, из которого вылилась темная жижа.

– Мальчики, не ссорьтесь, – дрожащим голосом произнесла Луиза.

– Проводи матушку. Ей дурно…

– А ты?

– А мне не дурно, – в голосе скользнули ноты, заставившие Кайдена напрячься. – Но вам и вправду здесь нечего делать. Поверь, если я что-то понимаю, остальное будет в куда более печальном состоянии. Да и Катарине поддержка не помешает.

– Мне кажется, ты ее уже достаточно поддержал, – буркнул Кевин с немалым раздражением, но убрался все же, с матушкой и грязными туфлями.

– Мой брат бестолков, суетлив, но он не злой, – Гевин опустился на колени. – Не более злой, чем большинство людей.

– Ты мне его сватаешь?

– Я не хочу, чтобы он пострадал, – Гевин раздвинул слипшиеся волосы, и камни в них плеснули светом. – Катарина тебе симпатична, а он нет. Выдержки и ума держаться в стороне у него не хватит, вот и надеюсь, что ты сумеешь понять: он тебе не соперник.

– А тебе?

– Мне и подавно.

Камни были крупными и, сколь мог судить Кайден, довольно чистыми. Алмазы? Или разноцветная шпинель? В любом случае диадема выглядела неоправданно роскошной. Подобные не принято носить без веского на то повода.

– То есть ты не боишься, что он женится на Катарине и приберет состояние к рукам?

– Нет.

Дуглас сосредоточенно водил крюком по дну.

Камней шесть. Одинаково крупные. Одинаково ограненные. Основа… золото? Не похоже. И не серебро. Платина? Не самый часто используемый металл. Алмазы окружены россыпью мелких камней, которые затянуло грязью. Да и сам венец, казалось, прирос к голове.

– Он ввяжется в противостояние с тобой и проиграет.

– Ты так уверен?

– Он ей не нравится, а ты наоборот, – Гевин осторожно высвободил венец. – И шансов у тебя больше. Ко всему Кевин не привык к отказам. Он оскорбится. Наговорит больше, чем следовало бы, а она это запомнит. И когда он все же решится переступить через себя, он не сумеет не обидеть ее снова. Брошенные женщины становятся весьма подозрительными. И чувствительными. Взгляни, какая удивительно тонкая работа…

Венец, освобожденный из плена мертвых волос, лежал на его ладони и казался до того хрупким, что и тронуть страшно.

– Как ни странно, это не южные колонии. Скорее, наоборот, север, – Гевин мизинцем стирал капли грязи, высвобождая камни и металл во всем их великолепии. И желтые алмазы полыхнули светом. – Уж больно характерный стиль… и тематика… эта слегка неправильная форма.

И змеи. Много змей, что сплетались друг с другом в удивительный узор. Алмазы украшали головы их, а вот тела, сделанные столь искусно, что змеи казались живыми, были усыпаны мелкими каменьями.

– Я ведь не ошибусь. Камни настоящие?

Кайден протянул руки, и венец в них вложили.

– Поверь, более чем настоящие… давно не видел столь крупных. И ярких, – Гевин хмыкнул и добавил: – Прямо в тему получилось.

– В каком смысле?

– Вчера нам рассказали чудную историю про затерянный город и украденный венец, а сегодня… нарочно не придумаешь, правда?

Венец был полон силой. Чуждой. Затаившейся. Она свернулась в камнях, она застыла в платиновых телах змей, готовая в любой момент развернуться и…

Проклятие? Благословение? Кайден никоим боком не артефактор, точно не скажет. Но держать венец было неприятно.

– Эй вы, может, поможете? – Дуглас стоял, опираясь на древко крюка. – Тяжелая…

Это из-за юбок. Множества юбок, которые слиплись, склеились, опутали останки, пропитались илом и глиной, сделавшись не просто тяжелы – неподъемны. И от крюка пришлось отказаться. Кайден разделся, оставшись в подштанниках, которые – тут и гадать нечего – тоже сменить придется. Он вошел в воду, замер ненадолго, свыкаясь с чужой стихией и позволяя ей принять себя.

Эта вода хранила отпечаток чужой силы, и не той, которая пряталась в венце.

– Не вздумай утащить, – предупредил Кайден, ибо у нечаянного союзника – временного, конечно, – к венцу виднелся немалый интерес. – Это улика…

– И тысяч сто золотых дублонов…

Венец Гевин держал бережно.

А вода поторапливала. Вода устала хранить свою тайну. Пруд – все же еще не болото и становиться им не желал. Он бережно хранил родники на дне своем, пусть и запечатанные, заросшие тиной, но готовые отозваться, если у кого-то дойдут руки вычистить пруд.

Надо будет сказать Катарине, чтобы занялась.

Или лучше самому нанять рабочих? В знак добрососедских отношений? И расположения. И просто чтобы разбудить это место, которое помнило Кайдена хитрым мальчишкой, которое играло с ним, давало тень и прохладу, позволяло исследовать свои глубины, когда получалось сбежать от воспитателей.

И теперь дно было знакомо.

Вот там, левее, неглубокая яма, на дне которой притаился ключ. И если наступить на него, ногу обожжет ледяной водой. А правее медленно гниет старый ствол. Или сгнил уже? Там, ближе к берегу, прятались в тени ивы кувшинки и кубышки, которые ныне застыли, ожидая, что же будет дальше.

Ничего.

– Там, – указал Дуглас.