Вдова Хана

Сукин сын поднялся на четвереньки, раскачиваясь и глядя на белые туфли гостьи, потом нагло поднял все еще заплывшее от ударов лицо и тут же получил хлыстом по щеке.

— Бл***дь! — зарычал, и его тут же придавили к полу. — Сука!

— Лижи, мразь! — Албаста сунула ему в лицо ногу. Но вместо поцелуя он смачно с кровью сплюнул ей на телесный чулок.

— Ублюдок!

— Хотите, я забью его? Сейчас! При всех! — спросил надзиратель, с трудом удерживая рычащего от напряжения Хана, пытающегося снова встать.

— Нет! Он будет драться на турнире! Сдохнет там, если не повезет!

Развернулась к гостье, чье лицо было скрыто под сплошной маскарадной маской с прорезями для глаз и носа. Эмоции угадать невозможно, только руки сжаты в кулаки. Сильно сжаты и чуть подрагивают. Страшно? Так страшно, что черноволосая гостья вздрогнула всем телом, когда бешеный и неуправляемый подонок осмелился на нее посмотреть своим лютым, звериным взглядом. Ей самой иногда бывает ужасно страшно. Хан единственный, кого Албаста по-настоящему боится и за это ненавидит еще сильнее.

— Уведи мразоту. До ночи не кормить. Наколоть обезболивающим, чтоб мог драться!

Потом усмехнулась.

— Что такое, Хумай, испугалась? Да, бывают и такие строптивые. На все нужно время, и этот станет на колени. Не станет — отрежу ему ноги, и будет вечно на коленях.

И рассмеялась зло, истерически. Ее ужасно разозлило поведение этого … этого конченого подонка, который смеет до сих пор не покоряться ей. На что надеется, одному дьяволу известно.

— Нет… не испугалась. Он прекрасен.

— Да? А по мне зверина злобная и жуткая.

Хумай пожала плечами.

— У всех разный вкус. Лично я покрылась мурашками от его взгляда. Настоящий хищник.

Албаста рассмеялась.

— А знаешь, ты сделала мне подарок, и я, пожалуй, готова отплатить тебе тем же. После боя, если он выживет — можешь с ним поиграться. Его закуют в цепи, наденут намордник, и ты сможешь вдоволь насладиться этим… прекрасным хищником.

— Ммм, какой приятный и неожиданный сюрприз. Я не откажусь от такого роскошного подарка и даже сделаю на него ставки. Как его зовут?

— Тигр. Один самых сильных и свирепых воинов. После него остается гора разодранных мертвецов… Когда-нибудь он завоюет для меня весь мир.

— Непременно завоюет, даже не сомневайтесь.

Они как раз проходили мимо клетки предательницы тигрицы, и Албаста злобно ударила по прутьям кнутом. Тигрица зарычала и кинулась на решетку, а потом вдруг осеклась и жалобно заскулила, прижалась мордой к клетке, лизнула один из прутьев.

— Совсем сдурела эта дранная кошка. После Турнира прикажу ее пристрелить и привезти мне другую. Неадекватная тварь. Испортила мне недавно бой. И сейчас черт пойми, что с ней творится.

Ударила хлыстом по тигриной морде, а тигрица изловчилась и отобрала хлыст, яростно его разгрызла в щепки.

— Точно пристрелю.

— Продайте ее мне. Я найду ей применение.

С удивлением посмотрела на Хумай.

— Любишь больших и свирепых хищников? Выживет — продам за копейки.

Потом усмехнулась и расслабилась, забывая о наглой выходке заключенного.

— А мы с тобой похожи — нам обеим нравятся всякие конченые твари…

Когда они уходили, тигрица все еще билась о прутья и жалобно скулила, глядя вслед.

Глава 9

Как я могу это знать, почему я так непоколебимо убежден, что смерть не разлучает нас с теми, кого мы любим?

Потому что ты, кого я люблю сегодня потому что она и я умирали уже миллионы раз до этого, и вот мы снова в эту секунду, в эту минуту, в этой жизни снова вместе! Смерть не более разлучает нас, чем жизнь!

Глубоко внутри души каждый из нас знает вечные законы, и один из них состоит в том, что мы всегда будем возвращаться в объятия того, кого мы любим, независимо от того, расстаемся ли мы в конце дня или в конце жизни.

(с) Ричард Бах. Мост через вечность

— На, лови подарок, псина.

Под ноги Хану упала еще одна заколка Эрдэнэ, и он поднял взгляд полный ненависти на Албасту.