Вечеринка моей жизни

Маркос почесал затылок. У него действительно не было времени играть в футбол с семьей Нани. Но откровенно говоря? Он немного влюбился в них.

Нани, скрестив руки на груди, стояла рядом и ждала возможности поговорить с ним. Ее двоюродные сестры столпились вокруг Эрнана, который, судя по доносившимся восклицаниям, показывал им фотографии своих дочерей.

– Спасибо, что был добр к ней, – произнесла она.

– Ни каких проблем, правда, – ответил он, отвлекаясь на то, как заходящее солнце играло на ее лице. Он любил это время суток, предзакатный час, и у него руки чесались взять фотоаппарат и навсегда запечатлеть, как в этот момент выглядела Надя. Но ему пришлось полагаться на свою память.

– Тебе необязательно приходить на их футбольную игру.

– Твой отец сказал, что игра – это часть праздничных мероприятий, и женщины тоже играют. Я бы ни за что на свете не пропустил такое, – сказал Маркос, надеясь, что не это прозвучало так, будто он умолял Надю позволить ему провести время с ее семьей. Только сейчас, оказавшись в окружении ее родни, он понял, насколько одинок без своей семьи.

Она прикусила губу, и на этот раз он не смог сдержаться. Он коснулся ее губ костяшкой указательного пальца.

– Ты делаешь себе больно, – прошептал он, заметив ее широко раскрытые глаза. – Почему ты все время это делаешь?

Она снова вздохнула, ее грудь вздымалась, как будто внутри бушевала буря.

– Фирма, обслуживающая банкеты, отказала мне, – сказала Нани.

– Что?

– Да, – продолжила она, в ее глазах вспыхнуло раздражение. – У меня нет фотографа, теперь еще и банкетного стола не будет. – Она продолжала перечислять, загибая пальцы. – И платье я не подобрала. В довершение всех бед, если я не разошлю приглашения на тридцатилетие, гости приедут, как и планировали, на свадьбу, и я правда не хочу давать никаких объяснений в вечер праздника. Если я вообще решусь его праздновать.

– У тебя еще есть две недели до вечеринки. В смысле, времени не так и много, но ты все еще успеваешь разослать приглашения. Люди поймут. – Надю, казалось, это не убедило, и Маркос добавил: – Один раз моей маме пришлось планировать полномасштабную свадьбу всего за неделю, от предложения до самого праздника. Она обычно говорила: «Мы в Соединенных Штатах. Здесь все проще», и она была права, понимаешь?

Надя пожала одним плечом и поджала губы.

– Твоя мама знала нужных людей, Маркос. Все ее любили. В типографии, куда я позвонила, мне ответили, что они забронированы до конца года, и на данный момент мне, возможно, придется обойтись виртуальной открыткой.

– Но это всего лишь одна типография, Нани, – возразил он. – У меня есть список…

– Я обзвонила всех из списка, который дала мне Кензи, и никто не может сделать фотографии, обслуживать банкет или напечатать приглашения для меня.

Маркос позволил ей выговориться, но его разум лихорадочно работал. У него зародилось подозрение.

Фотограф.

Фирма, обслуживающая праздники.

Учитель танцев.

Владелец типографией.

Неужели кто-то препятствовал сотрудничеству поставщиков с «Зачарованными садами»? Кто-то саботировал его бизнес?

Могли ли его дяди пасть так низко?

Конечно, могли.

– Слушай, прости, что втягиваю тебя в свои личные дела, – произнес Маркос. – Но… Мне кажется, я знаю, что происходит.

В этот момент в бальный зал заглянул дядя Роман и крикнул:

– Поехали, Надя! Биса заснула в машине!

– Иду! – ответила она, а затем повернулась к Маркосу. – Я буду держать тебя в курсе. Не волнуйся. Все равно у меня даже хороших фотографий для нарезки с лучшими моментами нет. Может быть, это знак. В худшем случае у тебя появится свободный вечер. Я дам знать в ближайшее время о своем решении, вдруг возникнет необходимость забронировать другое мероприятие. – Она попыталась улыбнуться, однако перспектива неудавшегося праздника придала словам оттенок грусти.

Но у Маркоса было иное мнение. Он не собирался позволить ей потерпеть неудачу.

– Давай завтра здесь встретимся и сделаем фотографии? Я хороший фотограф.

– Завтра я поеду по магазинам искать платье, – ответила она. – И освобожусь только поздно вечером.

Ее двоюродные сестры последовали за Эрнаном к пруду. Некоторые позировали перед лебедями. Свет был великолепен, и он придавал коже Нади золотое сияние. Она продолжала говорить о платье, в то время как Маркос, забыв обо всем, откровенно ею любовался.

Он пожалел, что не взял с собой фотоаппарат, чтобы запечатлеть этот момент навечно. На ее шее пульсировала вена, а грудь поднималась и опускалась в такт произносимым словам. Отдельные пряди выбились из конского хвоста, который Надя завязала, когда танцевала. Маркос вспомнил, какой тёплой была ее кожа под тонкой тканью платья, когда он обнимал Надю всего несколько минут назад.

Подождите. У него был фотоаппарат.

Не в силах сдержаться, он произнес:

– Не двигайся. – Достав из кармана телефон, Маркос сфотографировал ее. Она даже не успела смутиться.

Пару мгновений Маркос смотрел на экран, он был доволен получившимся кадром. Он поймал Надю на полуулыбке, когда она пыталась провести рукой по волосам, солнце выгодно подчеркивало черты ее лица. Она выглядела сияющей.