Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Из книги мы узнаем, что существует и хранится под запором, дневник Мура, сына Цветаевой, о ее предсмертных днях. И еще записки ее сестры Валерии, тоже пока не опубликованные. Жаль! Очень бы интересно с ними ознакомиться.

О Валерии Ивановне Аля отзывается с резкой враждебностью. Но справедливо ли? Ее суждениям как-то не очень доверяешь…

Как курьез, отметим, что редкие французские цитаты в книге подверглись грубым искажениям. Например, многократно повторено éspace, вместо espace. А такое сочетание, по законам французской орфографии, совершенно немыслимо.

«Наша страна», рубрика «Миражи современности», Буэнос-Айрес, 29 марта 1997 г., № 2433–2434, с. 1.

Эфрон и Цветаева

В книге «Крылатый лев, или… судите сами», изданной в Москве в 2004 году, Лидия Анискович на 376 страницах в пух и прах уничтожает Сергея Эфрона. Притом, надо признать, в блестящей форме: читается как увлекательный роман! Попутно она дает интересные сведения об его семье, в особенности об его матери, аристократке по происхождению и пламенной революционерке по убеждениям.

Сам же он, как она показывает, не имел никаких заслуг, кроме того, что был «мужем Цветаевой». Причем такая роль изумительно терзала его самолюбие и разжигала в нем желание чем-то доказать свою особую ценность.

Не хочется его защищать ввиду скверного конца его жизни, когда безрассудный советский патриотизм довел его до участия в мокрых делах по распоряжению чекистов.

И в награду, – ибо Сатана платит черепками! – до гибели в застенке от их же руки.

Но вряд ли можно считать его начисто лишенным литературного таланта, судя по его воспоминаниям и письмам. И в Белом Движении он, очевидно, участвовал честно: никто из сослуживцев или начальников о нем плохо не отзывался.

В остальном, согласимся с Анискович: героем и рыцарем его сделала Цветаева, из любви, продолжавшейся целую жизнь. А она, как и рассказывает Анискович, даже при минутных увлечениях превращала в своем воображении вполне заурядных людей в гениев и титанов:

«Цветаева со своим немыслимым поэтическим даром любую пустоту могла возвысить, ибо для того и была сотворена Всевышним».

Что и проявлялось в ее тесной связи с Родзевичем, советским агентом и более чем сомнительной личностью. Автор книги считает с почти полной уверенностью, что Мур был сыном именно сего последнего. Которого она справедливо определяет словами: «человек с довольно мутной биографией».

Невольно думаешь, что – если и впрямь было так, – судьба Марины укладывается в жесткую формулу протестантской морали: «Беззаконную небо карает любовь».

Ребенок, предмет ее бесконечного обожания, о котором, впрочем, она сама скажет, что у него «неразвитая душа», послужил одной из главных причин ее страшной и трагической смерти.

Другая книга о Цветаевой, опубликованная тоже в Москве, в 2005 году носит заглавие «Берегите гнездо и дом» (автор-составитель Т. И. Радомская).

Цель ее издания сформулирована в анонсе так: «В этой книге через слова поэта о своем времени мы попытались увидеть ту Россию, которая никогда не умирала и останется в веках “верней гранита”».

Здесь собраны стихи Марины Цветаевой, писавшиеся «в годы лихолетья» (1917–1921) и, из более поздних, фрагменты утраченной поэмы о Царской Семье и стихи посвященные Белому Движению.

Далее к ним приложены «Дневниковые записи» за разные годы, а также отдельные стихотворения И. Савина и Н. Туроверова о гражданской войне.

Категорическое неприятие большевизма сопровождается у поэтессы чувством острой ностальгии по рухнувшей монархии.

Эти ее настроения глубоко неприятны многим из ее позднейших критиков и даже поклонников; но их трудно было бы целиком затушевать. В данной же работе они, вполне справедливо, напротив вскрыты и подчеркнуты. За что составительницу следует горячо поблагодарить!

«Наша страна», рубрика «Мысли о литературе», Буэнос-Айрес, 9 мая 2009 г., № 2867, с. 5.

А. Цветаева. «Моя Сибирь» (Москва, 1988)

Анастасия Цветаева нас обычно интересует не сама по себе, а в качестве сестры Марины Цветаевой. В данной книге она о той, хотя и часто упоминает, ничего сколько-нибудь существенного, однако не сообщает.

Зато ее рассказ о ссылке в Сибирь в советское время (после долгих лет концлагеря; но об этом периоде она наглухо молчит) представляет большую ценность; едва ли она не первая дает нам детальное описание жизни политкаторжан сталинской эпохи, с изображением условий их существования, невероятных трудностей их быта и неразрешимой проблемы выживания в чудовищной обстановке; притом же, рассказ ее сделан прекрасно с литературной точки зрения.