Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Поскольку о том в книге много говорится, коснемся экспедиций Тора Гейердаля (фонетическую транскрипцию на советский лад позволим себе не употреблять).

Он прославился сперва своим путешествием, в 1947 г., на плоту из Перу до острова Туамоту в Тихом океане. К сожалению, он создал совершенно немыслимую с научной точки зрения теорию, будто заселение Океании шло не с азиатского материка, а из Южной Америки. Всякому, кто изучал малайско-полинезийские языки, несостоятельность подобных домыслов ясна как день. Впрочем, об этой гипотезе Сенкевич не говорит почти ничего (может быть и сам норвежец понял позже ее неприемлемость?).

Сам он участвовал не в той, а в трех других, гораздо более поздних, экспедициях Гейердаля: в 1968, 1970 и в 1977 гг.; первые две – из северной Африки в южную Америку (одна – неудачная; вторая – успешная), а третья из Ирака в Индию. Целью являлось доказать, что суда, построенные из тростника, согласно древним рецептам, могут выдержать столь долгие плавания.

Надо, впрочем, заметить, что не следовало бы смешивать две разные вещи: возможность подобных плаваний и уверенность в том, что они когда-то имели место. В подтверждение гипотез Гейердаля можно бы сослаться на свидетельства конквистадоров, встречавших негров в центральной Америке. Но и то: они скорее могли попасть туда случайно, занесенные ветром, чем в результате планомерного путешествия.

По замыслу руководителя, в состав команды должны были входить люди из разных стран, в силу чего он и сделал соответствующее предложение Хрущеву, благодаря чему Сенкевич занял на его кораблях место доктора.

Географическая номенклатура в книге, в основном, сравнительно правильная, хотя коробят нелепые Карибские острова, вместо «Караибских».

Удивляет тоже сочетание: «пакет замороженных шеек лангустов». Мы-то полагали, что слово лангуста по-русски женского рода! Как и слово рея; а у Сенкевича систематически употребляется рей.

«Наша страна», рубрика «Библиография», Буэнос-Айрес, 18 августа 2001 г., № 2661–2662, с.3.

Михаил Ардов. «Мелочи архи…, прото…, и просто иерейской жизни» (Москва, 1995)

К сожалению, эта исключительно интересная книга попалась мне в руки с большим опозданием. Несмотря на каковое, хочу дать о ней отзыв.

Протоиерей Михаил Ардов напрасно называет себя графоманом. Составленный им сборник анекдотов из жизни русского духовенства, – отчасти дореволюционного, но главным образом советских времен, – часто забавных, а иногда и трагических, – свидетельствует о хорошем литературном вкусе и о развитом чувстве юмора.

Вероятно, при наличии этих свойств, он сумел бы без труда найти и сюжет для романа, в особенности – разыгрывающегося на фоне той же самой иерейской, протоиерейской или архиерейской жизни.

Советский и постсоветский быт дает больше чем достаточно поводов для смеха. Люди, даже искренне тянущиеся к вере отцов, не разбираются ни в вопросах религии, ни в проблемах связанной с Церковью терминологии. Вплоть до употребления слова протоеврейский вместо «протоиерейский». И уж тем более молебен закатистый вместо «молебен с акафистом». Или зловещее место упакования, вместо «место упокоения».

Любопытна хитрость, к которой прибегало духовенство, чтобы не молиться, – как от него требовали, – о советских властях: вместо «о России и властех ее» произносилось «областех ее».

Немудрено и то, что народ – после долгого царствования атеизма, – путает нередко обряды оставшиеся от древнего язычества с ритуалом православного богослужения.

Великий туман, в том числе идеологический, засоряет головы и простых людей, и духовенства, вплоть до занимающих высокие посты.

Сам отец Михаил имеет, однако, вполне ясное сознание; к нему большевицкий дурман не прилип никак, хотя он и вырос уже в красную (проклятую!) эпоху советского строя.

Вполне кстати цитирует он слова преподобного Серафима Саровского, запрещавшего своим ученикам иметь общение с революционерами, ибо «первый революционер был Сатана». И рядом тоже мудрые слова архиепископа Киприана Зернова (хотя и левого по убеждениям), сказанные советскому послу в Японии, в ответ на фразу того о его равнодушии к религии: «Религиозными бывают люди или совсем простые, или высокообразованные».

Любопытен рассказ того же архиепископа о том, что он, будучи в Берлине, молился за Гитлера, по приказу которого в этом городе была отстроена русская церковь.

Позволю себе припомнить тут воспоминание детства, связанное с чудом претворения вина.

Я учился тогда в советской школе, и это было в разгар безбожнической агитации. Вот проводится собрание с целью доказать ложность евангельских чудес. К которому были, – вольно или невольно, – привлечены преподаватели. В том числе учитель химии, показавший нам некоторый фокус. Он слил в банку две бесцветные жидкости, и они вдруг приняли красный цвет. Однако все дело испортил ученик, деловито крикнувший:

«А пить это можно?»