Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Этой любви, в отличие от прежних, конец кладет его смерть от болезни. Получив разрешение отвезти прах мужа на его родину, Светлана попадает за границу, и когда ее начинают настойчиво тянуть назад, предпринимает героический шаг, – просит приюта в американском посольстве и переезжает в США.

Наступает, как теперь выражаются, ее «звездный час»; издание книги и шумная популярность. Тут, однако, проявляется главная слабость у автора ее биографии: ничего не рассказывается об ее отношениях с русской эмиграцией (хотя опубликована, например, ее переписка с Р. Гулем, редактором «Нового Журнала»).

Периоду успехов кладет конец ее нелепый новый брак с неким Питерсом, участником экзотической секты, в каковой она быстро разочаровывается. Впрочем, на сей раз инициатива развода исходит от супруга, оставившего у нее на руках маленькую дочку и оттягавшего у нее главную часть нажитых капиталов.

Разочарование в Америке, вполне естественное для человека русской культуры и усугубленное личной катастрофой, приводит Светлану к безумному шагу: возврату в СССР. Она-то руководствуется желанием повидать оставленных там, – теперь уже взрослых – детей, сына и дочь. Но политический характер ее поступка весьма трагичен. Детям она оказалась не нужна и чужда, как и всем в России, как и советская Россия ей, хлебнувшей западной свободы. А уж тем более – ее американской дочери, которую она даже не потрудилась научить русскому языку!

Ее старый друг, Ф. Волькенштейн (пасынок А. Н. Толстого) формулировал здравую оценку ее поведения: «Зачем ты приехала? Ты видишь, как твой приезд использовали для пропаганды!»

Ей удается, в качестве американской гражданки, вновь спастись из большевицкого рая. Но теперь она – закатившаяся звезда, скомпрометированная и на Западе, и на Востоке. И живет отчего-то не в США, а в Англии, и в условиях чуть ли не нищеты…

«Дочь Ольга вышла замуж и уехала в Америку». Так что, после бурных и славных прежних дней, Светлана Иосифовна Аллилуева погружена во мрак безвестности и одиночества.

Закончим статью интересным высказыванием Сталина, которое он сделал Алексею Сванидзе, отцу третьего мужа Светланы: «А ведь русский народ – царистский народ. Ему царь нужен».

Положим, он думал царем сделаться сам. Но это, слава Богу, не состоялось. А вот будем надеяться, что придет время, когда у русского народа вновь будет законный царь, – каковой ему действительно нужен!

«Наша страна», рубрика «Среди книг», Буэнос-Айрес, 23 июня 2001 г., № 2653–2654, с. 4.

Историческая публицистика

О советской интеллигенции

Для того, чтобы понимать, что из себя представляет интеллигенция в СССР, надо помнить, что весьма разнородную массу населения Союза можно в общем разбить в культурном отношении на следующие три группы:

1) Высшая интеллигенция. Эту элиту составляют остатки старой квалифицированной интеллигенции: профессора, врачи, инженеры и т. д., а затем их дети, в большинстве также получившие высшее образование. Даже если эти последние не проходят высшей школы, они остаются в общеобразовательном отношении на уровне старой интеллигенции, так как к средней школе – десятилетке (которая вовсе не так уж плохо поставлена, как здесь думают) присоединяются, как правило, обильное чтение и влияние домашних.

Кроме того, к тому же классу принадлежит ряд людей, выбившихся из низов, но одаренных большими способностями и искусством ассимиляции. На них вовсе или почти незаметно бывает их происхождение.

Эта подлинная интеллигенция не многочисленна, хотя, может быть, количественно немногим уступает интеллигенции царского времени; но теперь она тонет в массе прослойки № 2, прежде не существовавшей.

2) Это – интеллигенция, так сказать, ремесленная, массового и ускоренного производства. Дети крестьян и рабочих, они оканчивали среднюю школу или рабфак, не получая ничего из дома и из той среды, где вращались. Здесь притом большую роль играет и время окончания школы; первый момент после революции она была в страшно запущенном состоянии, на ней производились опыты различных нововведений, и оттуда даже самый одаренный ребенок мало что мог вынести. Затем они проходили какой-нибудь вуз и делались подчас неплохими специалистами. Во всяком случае, они удовлетворяют потребностям страны. Но в отношении общего развития баланс у них весьма печальный. Они могли лишь весьма некритически воспринять в большинстве совершенно неверные политические и философские воззрения, поднесенные им в школе и институте. Их образовательный багаж слишком мал, чтобы они могли самостоятельно его увеличить. В результате мы имеем врачей, которые по своему духовному горизонту соответствуют фельдшерам старого времени; инженеров, стоящих на уровне развития европейского мастера; офицеров, которые в другой армии были бы, на хороший конец, фельдфебелями, и т. д.