Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Отвлекусь. Рассказ напомнил мне кадр из испанского фильма «Альказар», виденный когда-то в Берлине. Там красные ведут на казнь группу монахов, громко поющих «Dies irae[327]». На песчаном берегу моря их расстреливают из пулемета; но и после того, как свалился последний, гимн продолжает звучать, – и все громче… Потеряв голову от страха, палачи разбегаются кто куда… Публике предоставлялось решить, показано ли чудо или галлюцинация у злодеев.

Профессия расстрельщика, по всем свидетельствам, – очень вредная. Многие кончают, как вот и комиссар Кожаный в рассказе Козлова, в сумасшедшем доме.

«Наша страна», рубрика «Печать», Буэнос-Айрес, 23 декабря 1995 г., № 2367, с. 3.

Проблема «Тихого дона»

В «Независимой Газете» от 22 декабря 1995 года, В. Литвинов, в статье «Юбилейная разборка», взвешивает все материалы о подлинности или нет «Тихого Дона».

Конечно, о Шолохове можно сказать много хорошего и плохого (этого последнего, к сожалению, больше). По затронутому же здесь вопросу, можно только выразить свое личное мнение. Что я и попытаюсь сделать.

В плагиат Шолохова я никогда не верил, – в чем целиком согласен с автором данного очерка.

Заимствовать можно сюжет рассказа, скажем, детективного, или ситуацию для театральной пьесы.

Но и то, – что получается? Если талантливый писатель заимствует у посредственного, то никто его не упрекает: так создаются порою и шедевры. Шекспир, Мольер, Корнель в изобилии использовали труды предшественников.

Однако, как мыслимо украсть чужой роман? Просто присвоить рукопись и издать под своим именем? Но тут явно не тот случай. Ведь роман доведен до советского времени, до которого предполагаемые предшественники Шолохова не дожили.

Что Шолохов мог использовать чьи-то дневники, воспоминания, литературные наброски, – вполне вероятно. Но здесь бы ничего предосудительного не было.

Пушкин для «Капитанской дочки», Л. Толстой для «Войны и мира», Александр Дюма для своих лучших романов, – все прибегали к тому же приему.

Не названы источники? Но это в художественной литературе отнюдь и не обязательно: иное дело, – в научных работах.

Другие же доводы противников подлинности шолоховского романа и вовсе несерьезны (на что Литвинов справедливо и указывает).

Молодость писателя, – которому было в то время 23 года? Так Лермонтов в 16 лет создавал стихотворения абсолютно совершенные по форме и по мысли. Михаил Юрьевич, конечно, был продуктом высокой культуры, к коей принадлежал по воспитанию и даже происхождению. Но Ломоносов и Есенин вышли из низов, а результатов достигли никак не менее блестящих.

Все это только и доказывает одно: дух веет, где он хочет!

Талант, особенно большой, вещь вообще загадочная и необъяснимая, и пытаться его заключить в какие-то рамки есть занятие бессмысленное.

Почему дальнейшие сочинения Шолохова не соответствовали уровню его первого романа?

Понять легко, – и грустно!

Он пошел на компромисс с большевизмом, старался к нему приспособиться и свои способности подчинить. Что и вело, неизбежно ко все худшему упадку.

Ложь можно говорить с большей или меньшей ловкостью; но настоящее искусство на этом пути не возникает. Вот и Солженицын отмечал, что в «Поднятой целине», а может быть и в отвратительной «Судьбе человека», заметны проблески былого мастерства и некоторые приемы, свойственные писателю ранее.

Но все это, – то, да не то…

Путь Шолохова – типичный пример гибели таланта, ставшего продажным.

Какие были в точности его отношения с советской властью, его на нее обиды, его попытки возражать и противодействовать, – все это уже не вопрос литературы, а скорее, – личной участи писателя.

С чисто научной, и наиболее надежной, точки зрения, путем анализа текста, Г. Хьетсо пришел ведь к заключению, что есть все основания считать автором «Тихого Дона» именно Шолохова. И что, во всяком случае, авторство Крюкова (наиболее убедительного из предполагаемых сочинителей романа) нужно полностью исключить.

Полагаю, он был и целиком прав.

Самое возникновение подозрений, доверие к ним, шум вокруг них, – не суть ли они следствие непорядочности покойного литературного деятеля? Будь он человеком безукоризненным, – обвинения против него рассыпались бы в прах.

Увы, он моральной стойкости не проявил, и уважать его как человека нет оснований. Из компромиссов, как видим, для него получились не только польза, но и вред.

«Наша страна», рубрика «В порядке дискуссии», Буэнос-Айрес, 11 мая 1996, № 2387–2388, с. 4.

Нежелательная правда

В № 34 «Литературного Обозрения» от с. г. напечатана превосходная в целом (хотя встречаются в ней и спорные мысли) статья В. Львова «Не сотвори себе кумира».

Автор очень проницательно разоблачает западных интеллектуалов-попутчиков большевизма.