Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Администрация разделила лагерь надвое решеткой, через которую можно было все видеть (но ничего нельзя было передать). На одной половине согласные на репатриацию получали стандартный паек американского солдата. А вот несогласные… им давали издевательски малую порцию очень вкусно приготовленной еды: два-три ломтика жареного картофеля, миниатюрный кусочек мяса или рыбы; довольно, чтобы разжечь аппетит, но не чтобы его удовлетворить.

«Такого голода я не испытывал никогда!» – рассказывал мой приятель. Понятно, все большее число заключенных изъявляли готовность на возврат на родину; их сразу переводили на другую половину. После месяца или больше, несогласных осталось человек 20. Тут их отправляли в другой лагерь, на проверку и сортировку. Кое-кого потом отпустили; в том числе и того, кто мне эту историю рассказал. Он позже попал в Аргентину и завел там свое ранчо. Мы переписывались; потом переписка прервалась. Может быть, он прочтет теперь эти строки.

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 5 декабря 1992 года, № 2209, с. 2.

«Москва» № 1 за 2001 год

В отношении беллетристики, «Москва» стоит выше, чем «Новый Мир» и даже чем «Новый Журнал».

Выделим 3 рассказа Е. Носова, которые можно бы охарактеризовать, – если бы формула не звучала столь банально, – «близостью к природе». Они проникнуты любовью к животным и поэзией сельской жизни. Правда, они страдают бессюжетностью (общая беда нынешней эрефийской литературы); но их жанр, собственно говоря, – «стихотворения в прозе», где этот недостаток не существенен.

Автор является продолжателем школы «деревенщиков» (мы не видим в этом названии ничего зазорного), и весьма талантливым.

Другая удача, большой важности, – сотрудничество в журнале В. Астафьева, – несомненно, самого большого из ныне здравствующих русских писателей. Его рассказ «Пионер – всем пример» повествует о судьбе двух людей, подсоветского офицера и священника, прошедших с честью через концлагерный ад и сумевших заново построить семью и наладить жизнь. Первый из них становится притом (черта, видимо, автобиографическая) автором книги, где должна быть рассказана правда о страданиях и испытаниях России. За историей описываемых тут персонажей следишь с замиранием сердца; и невольно радуешься, что все заканчивается для них благополучно.

Журнал провел среди своих сотрудников анкету на тему: «Что бы вы посоветовали президенту?» Все они сходятся на том, что прежде всего нужна «сильная государственность».

Но, понятно, их высказывания окрашены различными нюансами.

Ближе всего к нам стоит А. Казин, считающий, что: у нас «Формирование государства может быть реально ориентировано только на иерархическую организацию, в которой народ (“земля”) внутренне связан с православной верой и основанной на ней монархической державностью власти».

Напротив, позволим себе не согласиться с А. Минаковым в том, что: «Сейчас речь не может идти о восстановлении монархии, в настоящих условиях это утопия. Но можно и нужно вести речь о необходимости восстановления сильной и эффективной центральной власти». На наш взгляд, тут налицо смешение понятий невозможно и трудно. Восстановить монархию, конечно, нелегко; требует от нас напряженных усилий; но без таковых вообще Россию из той ямы, куда она попала, не вытянешь!

А. Панарин полагает, что: «Для создания сильного (эффективного) государства требуются не только внутриполитические, но и внешнеполитические условия. Союз с Западом против Востока дает слабое государство, ибо Запад (представленный сегодня гегемоном – США) заинтересован в слабой и одинокой России. Более того, западнический курс России является дестабилизационным и во внутриполитическом отношении. Напротив, Восток, испытывающий сейчас растущее давление Запада, заинтересован в сильной России, умеющей проводить самостоятельную политику по отношению к новоявленному мировому гегемону». – Над данными мыслями стоит призадуматься!

Ему вторит, впрочем, М. Жутиков: «Есть веские основания не доверять цивилизующей роли Запада в отношении кого бы то ни было, и менее всего в отношении России».

Да и В. Варова предостерегает, что не следует «продолжать политику вестернизации России».

Из отдельной (но о тех же проблемах) статьи А. Андреева, «Россия – 2000; трансформация в режиме неустойчивости», выпишем следующие наблюдения: «Есть все основания утверждать, что Россия в весьма большой степени сохранила такое качество как духовность. Более того, в современном мире наша страна может даже оказаться своеобразным «заповедником» интеллектуального бескорыстия, поскольку в остальных развитых странах подобные мотивации в силу ряда причин все больше затухают, уступая место чисто гедонистической культуре… Другой особенностью России может стать отношение к человеческой уникальности и незапрограммированности. На Западе сегодня окончательно утвердились принципы технологичности и стандартизации, которые приобрели универсальное значение, распространившись в том числе и на человека».