Вечные ценности. Статьи о русской литературе

М. Тартаковский в статье «Гений Малевич, лауреат Бродский и профессор Ганнушкин» подвергает сокрушительной, уничтожающей критике модернистские тенденции в современных живописи, поэзии и литературе; в основном, справедливо (он делает исключение для ранних стихов Бродского).

Большой раздел в журнале посвящен творчеству и жизни Н. Рубцова, поэта, видимо, действительно талантливого и погибшего трагической смертью. Нам трудно, однако, понять алкоголизм, главным образом и доведший его до гибели. А также и некоторые его взгляды: например, он считал Цветаеву «ведьмой» и с гневом, как личную обиду, воспринимал любую ей похвалу! Любопытно бы знать, из чего эта неприязнь проистекала?

Если «Москва» в целом счастлива в области литературных и политических материалов, ее заполняющих, хуже обстоит с попытками обширных теоретических построений.

В частности, со статьей А. Баженова «Серебряный век как отражение революции». Начав с анализа настроений и произведений начала XX века, автор перескакивает на чрезвычайно радикальную критику Золотого века и далее петровских реформ. В его глазах все, поступавшее к нам с Запада, было дурным и вредным. С чем, все же трудно примириться: западные элементы столь глубоко вошли в нашу культуру, что отринуть их полностью означало бы оную разрушить и дотла развалить! Притом, если опираться целиком и исключительно на Московскую Русь, то куда же девать Русь дотатарскую, теснейшим образом связанную с современною ей Европой? В которой, между прочим, цвели и играли немалую роль понятия специально Баженову ненавистные, как личная честь?

Подходить к культуре и искусству, кои суть вещь сложная (и высокой ценности!) с позиций узкого обрядоверия и бытового благочестия – чрезвычайно опасно.

Для Баженова особенно неприятны почему-то Пушкин и Гумилев (нельзя не удивиться…). Мы бы ему посоветовали работу о первом, митрополита Анастасия, глубокого богослова и мудрого руководителя Зарубежной Церкви, нашедшего другие критерии для оценки нашего величайшего поэта.

А нападки на Гумилева выглядят уж и вовсе странно! Завистливые и недоброжелательные коллеги над ним ведь глумились, за то, что он крестился на каждую церковь, мимо которой проходил!

И на войне, где за доблесть получил два георгиевских креста, призывал видеть в поверженных врагах братьев. Не будем уж говорить о том, что он умер как герой за правду…

Сдается, он ближе ко Христу, чем г-н Баженов при всей своей церковной ортодоксальности!

А на Западе были и есть разные люди, разные взгляды, разные явления и учреждения. Разное мы оттуда и брали. Если все полностью осуждать, это значит доводить патриотизм до абсурда и впадать в несвойственную русскому народу ксенофобию.

От чего «Москву» вообще стоит предостерегать; хотя ни у кого из других в ней авторов такие тенденции столь рьяно не проявляются.

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 7 июля 2001, № 2655–2656, с. 3.

«Москва» № 2 за 2001 год

Журнал вроде бы и православный, и патриотический. То есть, из старой формулы, «Православие, самодержавие, народность» взял на вооружение 2 члена. Не достает одного. Но, увы, без него все рушится!

Потому что, в наши дни, мы видим, что и понятие «народность», и даже понятие «православие» присвоили себе национал-большевики. Хотя это и глубоко абсурдно. И отмежеваться от них, не переходя в курс «западничества», можно бы только при помощи третьего, отсутствующего у журнала члена.

Может быть из-за этого дефекта, «Москва» полна противоречий.

Но разберем данный номер (гораздо менее удачный по сравнению с предшествовавшим).

Лучшее, без спору, в нем, это очерк В. Горохова и С. Вишневской «Мытищинский Ключ», глубокий по содержанию и высокохудожественный по форме. Деловой анализ исторических проблем снабжения Москвы питьевой водою перерастает в философское сравнение типа «раньше и теперь» (схемы, любимой прежде большевиками; но приводящей к вовсе не тем, что у них, выводам…).

Некогда было осуществлено талантливым инженером Ф. Бауэром[329] по воле Екатерины Великой сооружение водопровода, доставлявшего в Белокаменную «самую лучшую, самую вкусную» воду в стране, из источника в Мытищах. Позже это устройство было переоборудовано другим блестящим инженером, Андреем Дельвигом[330] (знакомым нам по интересным мемуарам о литературных кругах его эпохи) и другим еще, Н. Зиминым[331]. Ныне же, в результате советского хозяйствования, все это дело пришло в упадок, принимающий угрожающие формы.

Выпишем из статьи отрывок, относящийся к первоначальной мудрой строительнице «мытищинского водовода»: