Вечные ценности. Статьи о русской литературе

По поводу романа И. Полянской «Горизонт событий», занимающего много места в обоих номерах, с удивлением спрашиваешь себя, для чего нужно было печатать вещь столь бездарную, нудную и бессвязную? При всей бедности нынешней литературы, – без сомнения, в портфеле редакции лежат более ценные сочинения. Конечно, всегда играют роль личные связи и различные внелитературные расчеты. Только ими и можем помещение сей белиберды объяснить. Между прочим, автор горячо оплакивает участь Гаврилы Принципа, умершего в австрийской тюрьме. Но если подумать о чудовищных последствиях сараевского убийства, – жалеть становится трудно. Говорить же, что Мировая война все равно бы состоялась, – мало убедительно: многое могло бы произойти иначе.

Сперва о № 9. В. Токарева – прирожденный талантливый рассказчик. Только потому ее повесть «Своя правда» читаешь без скуки, хотя ее центральный персонаж – женщина ничем не интересная и даже не слишком симпатичная. Рассказы Н. Горлановой суть бытовые очерки, впрочем, живые и даже занятные.

О катастрофическом упадке культуры в современной России лишний раз свидетельствуют примечания к переписке Г. П. Струве и В. В. Вейдле. Итальянское название романа Дж. Папини «Un uomo finito» превращено в нелепое «Unuonio finito» (sic!). По поводу известнейшей книги А. Додэ «Lettres de mon moulin» говорится какая-то невнятная чепуха.

То, что какая-то литературная премия в РФ дана С. Шаргунову, сочинителю, лишенному какого бы то ни было дарования и притом крайне отталкивающему по взглядам, вызывает в памяти формулу: «Это было бы смешно, если б не было так грустно».

В № 10, читаем, в «повествовании в рассказах» Е. Рейна под заглавием «Призрак среди руин»; что он научился у Ахматовой, что «обувь должна быть вычищенной». Жаль, что не чему-либо более важному. Мнение что И. Аннинский был великий поэт, – весьма спорное, даже если его и придерживалась Ахматова.

Более интересны его воспоминания о «ленинградском поэте» В. Саянове, бывшем, оказывается знатоком французской поэзии. Я его помню по рассказам в журнале «Вокруг Света» и вот по врезавшемуся навсегда в память отрывку из стихов, посвященных пушкинскому юбилею.

Есть в русском языке
Богатство дальних стран…
Народа русского
Тысячелетний опыт.
Вот песню заведут, —
И слышен сквозь туман
Татарских всадников
Неумолимый топот.

М. Кронгауз («Язык мой – враг мой») с умным видом говорит глупости. Отметим, что мы решительно не знаем и не понимаем, что означает слово децл. Откуда оно взялось? И сомневаемся, чтобы слово стилист равнялось слову парикмахер. Для нас стилист есть прежде всего писатель, стремящийся к изысканному слогу. Кронгауз считает, что за русский язык «не надо бояться». Скажи, какой храбрый! Мы так очень боимся; и, полагаем, не без основания.

В. Новиков («Алексия: 10 лет спустя») следует архитупым заветам шестидесятнической интеллигенции: нельзя читать детективные романы! Но его критика показывает, что он их читал, – или пробовал читать, – в скверных переводах, да и то крайне невнимательно. Неверно, что в книгах А. Кристи Эркюль Пуаро только «пожимает плечами»: он как раз делает постоянно психологические замечания, – и порою совсем не глупые! И неужели Честертон, один из самых глубоких христианских мыслителей кончившегося сейчас века, писал пошлые и мелкие детективные рассказы? Скажем решительно: такие романы как «Печальный кипарис» А. Кристи или «Праздничная ночь» Д. Сейерс суть прекрасные психологические романы с детективным сюжетом.

И зря Новиков отводит от этого жанра Достоевского: у этого последнего не только в «Преступлении и наказании», но и в других романах криминальные приключения играют видную роль.

И, между прочим, с точки зрения описания нравов, быта и мышления Англии – уже не сегодняшней, правда, а вчерашней, – детективные романы больше дают исследователю, чем посвященные попыткам психоанализа или политической агитации.

Ю. Ушакова («Последний человек») делает следующие наблюдения: «Ни для кого не секрет, что уже достаточно долгое время последовательно уничтожается тот культурный пласт, который необходим для раскрытия природных дарований. Традиции высокой русской культуры буквально выкорчевываются, а насаждаемый взамен масскульт американского производства пропагандирует новые нормы. Суть этой “новизны” – спекуляция на понижение во всех сферах человеческой жизни: духовно-нравственной, интеллектуальной, гражданской».

Все это во многом верно – и очень грустно!

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 5 апреля 2003 г., № 2733, с. 5.

«Новый мир» за 2002 год