Вечные ценности. Статьи о русской литературе

В литературном отделе, два совсем между собою различных рассказа, – «Тысяча и одна речь» О. Ларина и «Чур» Н. Горлановой и В. Букура, – объединены общей тоской по жизни, близкой к природе и не подорванной городскими сложностями. Вероятно, и есть еще дикие уголки в бывшем СССР, где сохраняется старый быт, не разрушенный дотла большевизмом; да много ли их? и долго ли они уцелеют?

Повесть А. Бабченко «Взлетка», – вялый очерк, имеющий целью показать ужасы войны в Чечне; но герой даже не добирается еще в нем до поля битвы, а только ждет (сильно уже перепуганный) отправки. В «Книге Синана» Г. Шульпякова мы никак не можем центрального героя понять, тем более – ему сочувствовать! Интересуясь турецкой архитектурой, но не выучив хотя бы элементарно турецкого языка, он едет в Турцию и там, с крайней наивностью, дает неким проходимцам себя ограбить, ввязывается в драку, думает, будто совершил убийство… а когда благополучно выпутывается, зачем-то кончает с собой… Что особенно странно выглядит, поскольку рассказ ведется от первого лица…

В отличие от прежних номеров, в «Библиографических листках» нет на сей раз ничего интересного.

№ 7. Хотелось бы похвалить – рука не поднимается!

А. Мелихов («В долине блаженных») – автор тошнотворного «Романа с простатитом», печатавшегося раньше уже в «Новом Мире». Прочитав мерзкое начало его нового опуса, я дальше читать отказался, вопреки даже долгу службы.

А. Гулин («И не комиссар, и не еврей») рассказывает о положении русских пленных у немцев. Это было нечто ужасное (подробности можно найти, например, в книге Батшева «Власов») и, со стороны Германии, мало сказать, что безумное, – самоубийственное. Что понимали многие руководители Вермахта, но чего не мог понять Гитлер. Не оправдываемые ничем: немцы не были подготовлены к такому числу пленных, да; но почему они отказывались принимать помощь мирного населения?

Дальше, однако, Гулин, на 100% советский человек, пишет подлые, клеветнические строки о казаках, а о Краснове и Шкуро цитирует грязные вирши Демьяна Бедного. Казакам стоит запомнить имя очернителя, пачкающего память героев, умученных в большевицких застенках.

А за «Новый Мир» стыдно! Не следовало бы такое печатать!

«Воробей» А. Иличевского – бытовой очерк из времени организованного большевиками голода в России. Рассказ нестерпимо жуткий. Оставляющий тяжелое впечатление. Но что ж: об этих вещах нельзя забывать, и не грех напомнить.

A. Кушнер («Это не литературный факт, а самоубийство») разбирает историю и причины написания Мандельштамом известного стихотворения о Сталине. Причин было много, о чувствах поэта можно гадать; но главное, – что, впрочем, Кушнер сам признает, – трудно судить о людях, живших в то страшное, с трудом воображаемое время. Вот только напрасно он все время, и безо всякой нужды, лягает царей, то Николая Первого, то Екатерину Великую, – сравнивает их с большевицкими тиранами. Это вещи вовсе несоизмеримые.

В длиннейших «Размышлениях над причинами революции в России», А. Зубов ловко и бессовестно жонглирует историческими фактами так, чтобы превращать безусловно благие намерения и действия русских царей в обвинение против тех. Для этой цели он игнорирует препятствия, которые те встречали для осуществления своих пожеланий и требует от них, прибегая ко ссылкам на христианские добродетели, вещей совершенно невозможных и неосуществимых с точки зрения реального положения дел в соответствующие эпохи.

В «Библиографических листках», отметим высказывания А. Борцова в «Спецназе России»: «В сущности, в России живут лишь следующие четыре категории населения: 1) русские, 2) желающие быть русскими, 3) дружески относящиеся к русским и 4) враги. Все прочие квалификации не имеют никакого значения».

B. Брахман пишет в «Огоньке»: «Пастернак. Он был превращен едва ли не в главную эмблему русского либерального канона… Как все это сочетать с пресловутым сталинизмом Пастернака, который, что ни говори, был ему стихийно присущ? Считать “сталинские” стихи Пастернака такими уж вынужденными биография поэта не позволяет».

«Новое Время» приводит слова сотрудника «Фигаро» и близкого друга Ширака, А. Адлера: «Недопустимо, чтобы у чеченцев было, по существу, посольство в Варшаве. Недопустимо, чтобы поляки или прибалты аплодировали каждому чеченскому теракту против России».

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 26 ноября 2005, № 2784, с. 4.

«Новый мир» № 8 за 2005 год

Рассказ Б. Екимова «Под высоким крестом», как и другие его рассказы, продолжает традиции деревенщиков. Сюжет, в данном случае, – существование теперь преступников, раскапывающих захоронения бойцов времен последней войны, с целью поживиться встречающимися в могилах – особенно немцев – ценностями. На фоне этой темы даны воспоминания, в частности женщин, об их страданиях во время боев, оккупации и последовавшей нужды.