Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Вопреки мнению М. Кудимовой в «Неве» цыгане отнюдь не «потомки древних дравидов». Они принадлежат к белой расе и говорят на индоевропейском языке индоиракской группы. Что не должно служить критерием, понятно, для определения их моральных и социальных свойств.

Писатель М. Веллер высказывается следующим образом в «Политическом Журнале»: «Национальная идея возможна сегодня только одна – месть и справедливость. Национальную идею я слышу от киоскерши у метро, от простого народа. Вот когда депутаты и олигархи будут висеть на фонарях вдоль проспекта, вот национальная идея. Я думаю, что она Кремль не очень устраивает». Мы склоны бы с ним согласиться!

И. Павлов в «Неве» вспоминает, приводя подробные сведения, о годах Второй Мировой: «Жизнь на оккупированной румынами территории была намного легче, чем в областях, захваченных немцами».

А. Сокуров в «Искусстве кино» вполне правильно отмечает, что «кинематограф, который является проводником зла, насилия – чрезвычайно опасен». Что мы и испытываем на каждом шагу. В. Сорокин восклицает в «Известиях»: «Я в совок опять не хочу. И в андеграунд – тоже». Вполне его понимаем!

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 8 апреля 2006, № 2793, с. 7.

«Новый мир» № 12 за 2005 год

А. Друзенко («Przepraszam») живо изображает треволнения и злоключения советского журналиста в Польше. Д. Шеваров («Сонечка») в милом коротеньком рассказе вспоминает о впечатлениях детства. Е. Шкловский («Похищение») напоминает об опасностях, какие сулило в большевицкие времена приближение, хотя бы и случайное, к дачам вождей и членов старшей номенклатуры. А. Уткин («Дым»), которого мы помним по превосходному роману «Хоровод», когда-то опубликованному в том же «Новом Мире», предлагает нам на сей раз нечто беспредметное, бесформенное и, увы, неинтересное.

Блестящее, но порой парадоксальное, эссе И. Клеха «Любовь под подозрением» посвящено «Анне Карениной» и, шире, Льву Толстому. Читаем не без восхищения; хотя все же писать слово мир через десятиричное и не согласны!

Можно бы без преувеличения охарактеризовать как блестящее и другое литературное эссе в том же номере, «Одинокий парус Остапа Бендера», С. Белякова, художественное и остроумное. Однако мы решительно не согласны с тем, чтобы считать за прототип «великого комбинатора» Валентина Катаева! И полагаем, вопреки автору, что нельзя оторвать «Двенадцать стульев», да и «Золотой теленок» от старой традиции novela picaresca[352]: Бендер есть сниженный Жиль Блаз и вульгаризированный «Фигаро», приспособленный к среде и эпохе.

Впрочем, и в русской литературе можно бы оглянуться на Кречинского и даже Хлестакова. Причем некоторым моральным извинением ловкого мошенника является несовершенство общества, в коем он живет.

Тогда как Катаев есть не что иное, как и А. Н. Толстой и Евтушенко: жутковатый образ талантливого художника, продавшего свою душу Диаволу… Куда более страшный, чем образ гоголевского Черткова, губившего главным образом себя самого.

В. Сендеров («Общество и власть в России») говорит много правды – дай Бог, чтобы читатели журнала ее услышали и поняли! – о царствованиях Екатерины Великой, Павла Первого, Александра Первого и Второго и даже Николая Первого; правда, к императорам Александру Третьему и Николаю Второму он явно несправедлив.

С отвращением перелистываем бездарный пасквиль Г. Шульпякова «Пушкин в Америке». Зачем «Новый Мир» пачкает такой гадостью свои страницы? Это, к несчастью, уже установившаяся традиция с легкой руки Синявского и затасканная потом всякими там Дружниковыми. За границей она финансируется Америкой для дискредитации России.

В самой же России следовало бы законом запретить поношение великих людей, которыми наш народ гордится, и в первую очередь гениального и несравненного поэта.

Конечно, помрачить его славу, выдумывая про него мерзости, не могут никак. Но все же… Нелепо читать непроходимую чушь о Пушкине, принимающем ислам, становящемся гомосексуалистом, – и прочий набор чепухи.

Но по каким мотивам подобное все же печатается?!

В отделе «Библиографические листки» отметим высказывания С. Пыхтина в «Москве»: «Удивительно, но факт: в русском национальном сознании не осталось никаких следов от неблагоприятных последствий уступки русских колоний в Америке». Между тем, они «к 1825 году простирались на юге до залива Сан-Франциско». Правильно замечает автор: «А ведь сохрани их Россия, и вектор развития был бы существенно изменен».

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 22 апреля 2006, № 2794, с. 4.

«Новый мир» № 1 за 2006 год