Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Т. Касаткина («После знакомства с подлинником») очень подробно разбирает жутковатую картину Гольбейна, о которой в «Идиоте» Достоевского князь Мышкин отмечает: «Да от этой картины у иного еще вера может пропасть!» (и Рогожин с ним соглашается).

В разбираемых в журнале стихотворениях М. Галиной, есть такие строки:

Доктор Ватсон вернулся с Афганской войны,
У него два раненья, пониже спины.

Поэтесса допускает неточности. Одна рана у Ватсона была в плечо. Ну, вторая (поскольку проблематическая) была в ногу; то есть и впрямь «пониже спины», – если принимать выражение в буквальном смысле.

А что до другой строки:

Холмс уехал в Одессу по тайным делам,

то да, у Конан Дойля есть об этом упоминание. Тогда Россия была частью Европы и имела с Западом нормальные сношения.

А вот выпишем несколько действительно прекрасных строк, тут же цитированных в журнале:

Чудны дела Твои, Господь, прекрасны чудеса,
Где плодородная роса кропит живую плоть!
Благословенна будь вовек, полночная заря,
Да воссияет лунный свет, пронзающий моря.
Здесь и мысль глубока, и форма блестяще совершенна.

М. Эдивштейн, в отделе «Книжная Полка», рецензируя переписку между Цветаевой и Рудневым, целиком становится на сторону «Современных Записок», жестоко притеснявших поэтессу. Позволим себе с ним не согласиться. В отделе «Библиографические листки» воспроизведены воспоминания Л. Аннинского об Э. Лимонове, в «Искусстве Кино»: «Лимонов писатель беспардонный, бесстыдный, но очень озаренный, с ярко выраженной манерой дразнить читателя, оскорблять его».

Тут все верно, кроме «озаренности», каковую мы у Лимонова не усматривали.

С. Бочаров в «Н. Г. Ex Libris» говорит: «Я считаю, что мы, конечно, сильно отличаемся от Европы. А что сейчас происходит и куда все идет, я очень плохо, к сожалению, понимаю». Можно ему посочувствовать!

А. Радов в «Русском Журнале» полагает, что: «Гражданское общество – это то общество, где есть граждане, то есть личности». – Да. Но часто ли так бывает?

А. Чадаев, там же, протестует против идеи захоронения Ленина: «Это святыня культа – сегодня разгромленного и маргинального, но еще вчера официального, а позавчера господствующего». – Именно этот культ преступный и страшный, мы всей душой хотим ниспровергнуть!

М. Щепенко в «Москве» констатирует: «Когда я говорю, что гуманизм является антихристианством, многим это кажется непривычным и странным». – Тем не менее это правда!

В «Футурум АРТ», К. Кедров объявляет: «Пушкин – это наше ничто!» Как комментирует «Новый Мир», сие есть «трогательная ахинея», и звучит она: «увы, как-то импотентно».

А. Мелихов в «Зарубежных Записках» в Германии, разбирая «200 лет вместе» Солженицына, справедливо указывает, что: «Чем больше русским будут давать понять, что они хуже прочих, тем чаще они будут отвечать: “А вы еще хуже!”».

Закончим мудрыми высказываниями в журнале «Фома»: «Грех всегда разрушает, всегда делает человека несчастным. Не случайно некоторые закоренелые грешники пытаются надрывно показать окружающему миру, что они якобы счастливы и довольны собой. Отсюда все эти наряды геев и проституток, пропаганда наркотиков и азартных игр, романтизация преступности. На самом деле на исповеди я ни разу не встречал счастливых гомосексуалистов, бандитов, пьяниц, наркоманов, проституток. И молодежи нужно почаще показывать результат греха – людей разрушенных телесно и духовно».

«Наша страна», Буэнос-Айрес, 27 мая 2006, № 2796, с. 5.

«Новый мир» № 3 за 2006 год

Безотрадная картина…

Повесть Н. Смирновой «Диспетчер» нестерпимо скучна и безалаберна.

Продолжение романа С. Шенбрунн «Пилюли счастья» (а будет еще и окончание…) содержит вполне трезвые и проницательные оценки советской власти и коммунизма в целом.

Например, в таком диалоге: «Между прочим, это большая честь – сопровождать Фиделя Кастро. – Честь – сопровождать убийцу? Куда это его требуется сопровождать? На виселицу?» Да, но зачем все это так длинно, так растянуто?

Рассказ А. Иличевского «Гладь» (рассказ? разве что – очерк!) есть нечто бездарное и бессмысленное; хорошо, что короткое.

Рассказ А. Волоса «Звонок» несколько выше остального по уровню, и в нем хотя бы есть сюжет. Человек, считавший себя вполне порядочным, начинает вспоминать свою жизнь и видит, что он на деле подлец и мерзавец. Отметим, однако, что подобная же ситуация была уже (и в блестящей форме!) разобрана в одном из рассказов чешского писателя К. Чапека.

«Опыт» В. Бирюкова «Сплин» представляет собою литературное хулиганство самого скверного пошиба, на манер Синявского и К^о. Онегин – импотент, Татьяна – извращенка и т. д. и т. п.