Веди свой плуг над костями мертвых

И я наблюдала с лестницы за изменениями, которые принесла оттепель на Плоскогорье. Кое-где, особенно на южных и восточных склонах, появились темные пятна — там зима отступала со своим войском, однако она удерживала позиции на границах и на опушке леса. Весь Перевал был белый. Почему распаханная земля теплее, чем поросшая травой? Почему в лесу снег тает быстрее? Почему у ствола дерева образуется в снегу круглое углубление? Или дерево теплое?

Я спросила об этом Матогу. Пошла к нему попросить, чтобы он помог с тем желобом. Он беспомощно посмотрел на меня и ничего не ответил. Ожидая, я разглядывала его диплом участника соревнований по сбору грибов, которые ежегодно организовывало Общество грибников «Боровик».

— Я и не знала, что ты так хорошо собираешь грибы.

Он мрачно улыбнулся и промолчал, как всегда.

Матога пошел со мной в свою мастерскую, которая напоминала операционную — столько там было разных ящичков и полочек, а на каждой было какое-то Орудие, специальное, придуманное для того, чтобы сделать что-то небольшое. Он долго шарил в коробочке, наконец вытащил оттуда кусок плоского алюминиевого провода, скрученного кольцом.

— Хомут, — сказал он.

Слово за слово, медленно, словно соревнуясь с прогрессирующим параличом языка, он признался мне, что за последние недели ни с кем не говорил, и его способность говорить очевидно уменьшается. Наконец, откашливаясь, сообщил, что Большая Ступня умер, подавившись костью. И что это был несчастный случай. Это подтвердило вскрытие тела. Он узнал от сына.

Я засмеялась.

— Мне казалось, что Полиция способна на более впечатляющие открытия. То, что он подавился, было понятно даже на первый взгляд …

— Ничего не видно на первый взгляд, — Матога возразил, как на его характер, слишком резко, так, что эти слова врезались мне в память.

— Ты же знаешь, что я об этом думаю, правда?

— Что?

— Помнишь тех Косуль, стоявших у дома, когда мы шли туда? Это они его убили.

Он замолчал и начал очень внимательно разглядывать хомут.

— Как?

— Как, как. Я точно не знаю. Может, они его просто напугали, когда он, как варвар, поедал их сестру.

— Хочешь сказать, что это была динтойра[4]? Косули наказали его?

Я долго молчала. Кажется, ему нужно много времени, чтобы сосредоточиться, а потом осознать услышанное. Он должен потреблять больше соли. Я уже говорила, что соль помогает быстрее принимать решения. Матога медленно надевал валенки и тулуп.

Когда мы шли по мокрому снегу, я сказала:

— А Комендант в колодце?

— Ты о чем? Хочешь знать причину смерти? Не знаю. Он не рассказывал.

Это он о Черном Пальто.

— Нет, нет, я знаю, какая была причина смерти в колодце.

— Какая? — спросил он так, словно это его нисколько не интересовало.

Поэтому я не ответила сразу, а подождала, пока мы двинемся через мостик к дому Писательницы.

— Такая же.

— То есть он подавился костью?

— Не злорадствуй. Его убили Косули.

— Подержи лестницу, — ответил он на это.

Поднялся по ступеням и возился с желобом, а я продолжала объяснять ему свою теорию. Сослалась на свидетеля — Дизя. Мы с ним знали больше, потому что первыми прибыли на место происшествия и заметили то, чего потом Полиция уже не могла увидеть. Когда Полиция приехала, было темно и мокро. Снег таял на глазах и скрыл то, что было самым важным — эти странные следы вокруг колодца, много, сотни, а может, и больше — маленькие, круглые, словно Человека окружило целое стадо Косуль.

Матога слушал, но не отвечал, на этот раз из-за того, что держал во рту шурупы. Поэтому я продолжала: «Может, сначала он ехал на машине и почему-то остановился. Может, Косуля, одна из убийц, притворялась больной, а он обрадовался, что нашел дичь. И тогда, когда вышел, они окружили его и начали теснить в сторону колодца».

— У него была окровавлена голова, — сказал сверху Матога, прикрутив последний шуруп.

— Да, потому что ударился, падая в колодец.

— Готово, — сказал он, помолчав, и начал спускаться вниз.

И действительно, желоб держался на новом алюминиевом хомуте. А старый, наверное, найдется через месяц, как растает снег.

— Постарайся не рассказывать об этом предположении. Оно очень недостоверное и может тебе навредить, — посоветовал Матога и отправился прямо домой, не взглянув на меня.

Я подумала, что он тоже считает меня сумасшедшей, как и все, и мне стало обидно.

Ну что ж. Блейк писал: «Противопоставление является Настоящей дружбой».

Меня снова вызвали на допрос заказным письмом, которого привез Почтальон. Ему пришлось добираться из города на Плоскогорье, поэтому он был сердит на меня и не замедлил это выразить.

— Следует запретить людям жить так далеко, — заявил он с порога. — Что вам с того, что вы так это спрятались от мира? Он вас все равно достанет. — В его голосе слышалось злорадство. — Подпишите вот здесь, повестка из прокуратуры.

Ох, не принадлежал он к друзьям моих Девочек. Они мне всегда демонстрировали, что не любят его.

— Ну, как оно жить в башне из слоновой кости, над головами мелочи, с носом, задранным к облакам? — спросил Почтальон.