Ведьма

Убедили. Но без ужина их не отпустили. До и после трапезы мама Николая уединялась с Сашей — то на кухне, то в бывшей детской, комнате Николая — и подробности тайных переговоров не открыли ни она, ни Саша. “Посекретничали”, пояснила Саша потом, улыбаясь. “Не беспокойся, о тебе и твоём папе только хорошее говорили”.

Сам Николай успел сыграть целых две партии с отцом. Вышла ничья, оба раза. Николай вполне мог выиграть, но постарался играть не в полную силу — так, чтобы отец ничего не заподозрил.

— Быстро у вас с ней всё сложилось, — удивился Третьяков-старший, едва они в первый раз сели за доску, а женщины удалились на собственное совещание.

— Мы почти полтора года уже знакомы, — напомнил Николай, и вопросов больше не возникало. Сам отец ухаживал на матерью Николая почти три года — многовато даже для старой школы.

Вечером того дня, когда всех родственников, друзей и знакомых известили о дате церемонии, позвонил адвокат, Троицкий.

— Вениамин Львович? — Николай сразу же включил громкую связь. — Что-то случилось?

— Мне передали сегодня запись из больницы. Из той, где содержится Анна.

Саша и Николай переглянулись.

— С ней всё хорошо?

— Насколько может быть хорошо в её состоянии. Насторожило именно состояние. Всё это время она вела себя примерно одинаково, отмечали прогресс — уже начала учиться речи, уже начала узнавать людей. И вот то, что записали сегодня. Готовы принять файл? Сразу предупреждаю, там не очень приятные кадры.

— Мы уже видели, в каком состоянии её привезли, — возразила Саша. — Присылайте.

Когда файл проверили — нет ли чего опасного — Николай включил воспроизведение. Вздрогнул; Анна всё ещё предпочитала передвигаться на четвереньках, общалась примерно теми же междометиями, что и годовалые дети. Но в какой-то момент, встав на ноги, она посмотрела прямо в камеру, и произнесла — чётко и ровно, хорошо знакомым Николаю голосом взрослой Анны:

— У гаражей. Они у гаражей, в тупике. Там, где всё случилось, прямо и направо.

Эти три предложения она повторила четыре раза, после чего осмысленное выражение покинуло её лицо, Анна опустилась на четвереньки и поползла вдоль стены — обычное для неё занятие сейчас.

Адвокат перезвонил через пару минут по окончании просмотра.

— Вам что-нибудь говорят её слова, Николай Петрович? — поинтересовался Троицкий.

— Не особо. Возможно, она говорит про то место, где она выдворила нас с Евгением из машины.

— Мы тоже так считаем. Я уже осмотрел, вместе с нарядом милиции, то место. Ничего особенного. Там кругом руины, ничего ценного, никаких тайников — специально всё осмотрели на сто шагов вокруг.

— Основательно вы подошли! — покачал головой Николай.

— Лучше перестраховаться. Если будут мысли, о чём она говорит — дайте знать.

Николай положил трубку и они с Сашей вновь переглянулись.

— Это может быть важным, — пояснила Саша и вызвала Анну-Луизу. Шанталь внимательно всё выслушала.

— Сейчас же отправим туда специалистов, — заключила она. — Лучше перестраховаться. Да, и перешлите мне ту самую запись.

Специалисты изучили тот самый тупик вдоль и поперёк, но доблестная милиция успела затоптать все следы, если они и были. Но в целом вердикт был такой же: ничего интересного. На прощание установили камеры — фиксировать всё, что происходит в тупике и вокруг — и отбыли. Доступ к трансляциям с камер получили и Саша с Николаем.

“Неплохие у них ресурсы”, подумал Николай, проверив трансляцию со всех девяти камер. Мало того, что разрешение съёмки такое, которое не снилось ни одному из современных фотоаппаратов — так ещё и скорость передачи такая, словно оттуда провели гигабитную линию. И откуда там, среди руин, скоростной доступ в Интернет?! Ну и прочее — ночная съёмка, режим обнаружения движения, и прочие приятные возможности. Неясно, чего там можно ждать — но лучше перестраховаться, Троицкий прав.

* * *

День шёл за днём, приближалось торжество и сопутствующие ему хлопоты и суета — а жизнь вошла в новое привычное русло: Николай осваивал новые упражнения для утренней и вечерней гимнастики, всякий раз ходил вместе с Сашей к Антипову, и упоённо читал те книги, на самые разные темы, что посоветовала не так давно Чернова-старшая и её родственники.

До равноденствия оставалось три дня, уже и Сашу захватили неизбежные приятные хлопоты. Никакой роскоши, ничего такого, пояснила она как-то раз. У нас, в Пяти Озёрах, это не принято. Твои родители ведь тоже к такому не привыкли, да? Вот и замечательно.

Мониторы на камерах наблюдения отозвались в половину второго ночи, и уже через минуту Николай и Саша не спали, смотрели на записи. Что-то смутное, неясное — в ночном видении не разобрать. Нет отчётливых силуэтов, нет внятного движения — но что-то всё-таки есть, раз сработала тревога!

Ещё через три минуты с ними связалась Анна-Луиза.

— Мобильная команда на месте, — пояснила она, — но там ничего нет. Но в том амбаре тоже ничего не было, пока вы не приехали.

Николай и Саша переглянулись.

— Мы собираемся, — кивнула Саша, и Николай кивнул в ответ. — Сейчас же приедем.

— Машина вас ждёт на прежнем месте, — подтвердила Анна-Луиза. — Будьте осторожны!