Ведьма

Я могла бы бежать, оставив их спорить, но вместо этого обернулась и увидела, как конь Купера вздыбился, увидела, как Купер поднял сверкающий клинок, чтобы обрушить его на меня. Не сводя с меня глаз, он попробовал проехать мимо леди, но та не позволила ему это сделать. И Купер обратил злой взгляд на эту странную лесную женщину, которая, стиснув зубы, упрямо не пускала его. И когда они сошлись вплотную, когда их лошади стали теснить друг друга, они потеряли равновесие, потому что никто не желал уступать, и оба свалились с лошадей на землю и теперь, крича, старались подняться на ноги.

Конь Купера снова встал на дыбы, пытаясь развернуться, а второй конь, которому некуда было деться, скользил на камнях, что катились в реку. И под этими скользящими копытами, тяжело дыша, боролись Купер и Зеленоглазая леди.

Я должна была помочь. Она спасла меня и теперь с решительным видом противостояла свистящему клинку. Я бросилась назад, перепрыгивая через камни.

– Вы не сможете, – тяжело дышал Купер, наступая на нее, – помешать мне, миледи. Глупо пытаться.

И тут я увидела усмешку на его потном лице. Мы были одни на тропе, никаких путников, кроме нас. Его слово против нашего. Если он убьет эту храбрую женщину, никто не поверит ведьме. Он скажет, что это я ее убила.

– Еще как смогу! – Голос Зеленоглазой леди эхом разнесся над тропой, заглушая ржание лошадей.

Конь Купера, выкатив глаза от испуга, неуклюже переступал ногами, прижатый другой лошадью.

Но Купер в этот момент напирал на даму, которая, дрожа, пыталась его сдержать. Я подпрыгнула и вцепилась в его руку с мечом. Он другой рукой обхватил мою, и теперь мы, все трое, дрались за клинок.

Его конь скользил рядом, стараясь упереться копытами.

– Да будет вам известно, что я подчиняюсь, – пот со лба Купера падал на ее платье, – самому лорду Уитакеру.

Он был сильнее, поэтому, несмотря на все наше сопротивление, медленно поднял руку – и я поняла, что он собирается сделать. Обрушить на голову дамы рукоять меча.

И все же она смотрела прямо на него, с улыбкой.

– Да будет вам известно, что я его дочь! – выдохнула она в унисон жалобному ржанию его коня.

– Что? – Купер открыл рот, словно рыба, выброшенная на берег. – Его дочь? Что?

Я попыталась схватить клинок. Но рука соскользнула, и сталь порезала мою ладонь.

– Нет!

Купер резко ударил меня по лицу, и я упала прямо на Зеленоглазую даму.

Он словно обезумел, ведь мы распростерлись перед ним, и жажда крови затуманила его разум.

Конь за его спиной бил копытами и высекал искры из камней.

– Вам не стоило соваться сюда сегодня. – Купер поднял клинок. – Эта тропа слишком опасна для благородных дам!

С этими словами он резко отвел руку с мечом назад, замахнувшись.

И вонзил клинок прямо в ногу своего коня.

Он выдернул лезвие, и раздался крик, и я подумала, что кричу я.

Но это был конь Купера, который, ошалев от боли, встал на дыбы и ударил его копытами.

И расшиб ему череп.

Кровь полилась по волосам, залила глаза, стекая к ухмылке.

И Джеймс Купер из городского отряда упал лицом вниз.

Поверженный, мертвый.

12

Мертвец. Мертвец. Мертвец.

Река тихо смеялась, когда истекающий кровью и полный ужаса конь Купера рванулся по тропе, в лес.

Мертвец. Мертвец. Мертвец.

Купер был мертв, в этом не было никаких сомнений. Его череп был разбит, волосы пропитаны кровью, которая сочилась на камни под его телом.

Мертвец. Мертвец. Мертвец.

– Устоишь на ногах?

Я почувствовала, как сильные руки осторожно поднимают меня. Мы с этой дамой посмотрели друг на друга – она на полголовы выше меня и старше на год или два. Ее испачканные грязью щеки раскраснелись. Я, как и она, пыталась отдышаться, сердце выпрыгивало из груди.

– Ты ранена.

Порез от меча Купера краснел поперек моей ладони.

Она сняла шарф со своей шеи, белоснежной как у лебедя. Обмотала им мою кисть. Ее пальцы были холодны как лед. И все же быстро и аккуратно она завязала шарф.

– Вот.

Она сделала это очень умело.

– Сюда, помоги мне.

Купер лежал перед нами, его тело скорчилось как вопросительный знак.

Она опустилась на колени, а потом устремила взгляд на меня. А я смотрела на нее – так, словно не могла отвести глаз. Ее брови поднялись, и на лице появилась тень улыбки.

– Мы можем убрать его с дороги, если перекатим.

Я встала рядом с ней и так же, как и она, взялась за его тело.

– Вместе, – прошептала она, ибо это был наш секрет навеки.

Потом она начала толкать, и я вместе с ней, и медленно, медленно мы перекатили Купера, как бревно, которое хотели запасти на зиму. Его лицо повернулось к небу, глаза были открыты, и он по-прежнему улыбался.

– Еще раз.

И вместе с этой лесной женщиной я толкала и приподнимала Купера, чтобы подкатить его к обрыву. Деревья росли на отвесном берегу реки, и солнце подсматривало за нами желтыми и зелеными лучами через вздыхающие листья. Они будто следили за нашей работой, за тем, как мы перекатывали мертвого человека к реке, а та взывала:

Сюда. Сюда. Сюда.

– Еще раз, – сказала Зеленоглазая, пот проступил у нее на лбу.