Ведьма-иллюстраторка

— А еще погоду могу по ноющим шрамам предсказывать, — хмыкнул Гимос, со стуком отставив пустую кружку, — тоже приобретение… А родился б колдуном, и рисковать бы не пришлось. Я очень уважаю вас, тайе Маркарет, но давайте уж напрямки: у вас куда больше возможностей раздобыть хорошие сапоги, да и цена выйдет поменьше.

Маркарет пожала плечами.

— Ты ж меня, ведьму, давно знаешь, и знаешь, что я мечтательница. Так зачем у меня-то спрашивать?

— Так-таки иногда хочется… помечать-то. — вздохнул Гимос.

Они немного помолчали, наблюдая, как худенькая девочка-подросток привычно разносит гостям еду, балансируя подносами с изяществом юного журавленка. Светленькая, голубоглазая, еще нескладная, но уже симпатичная…

— Ну мужа она точно найдет. — сказала Маркарет, — Тут уж и мечтать не надо. Вы все устроили, вашей дорогой какие только торговцы не ездят… Помнится, вы и первой гильдии купцов принимали? Эх, взять с вас слово, что ли, что позовете внуков нарекать?

— Ох, помилуйте, тайе Маркарет! — Гимок встал, — пойду-ка кухню проверю.

И поспешно исчез. Он не любил неловкие ситуации и явно опасался, что Маркарет может настоять.

— Ни разу не была на наречениях, — пробормотала Маркарет, катая по тарелке вилкой последнюю картофелинку, — и в церкви меня не пускают… не такие уж и удобные у ведьмы сапоги, нэй Гимос. Не такие уж и удобные.

4

Баб Нилину кикимору Маркарет гоняла уже года три, и сама не очень понимала, зачем это делает. Что толку кропотливо развешивать по дому веточки можжевельника, если через недельку-другую баб Нила все равно их снимет, помирившись с заклятой подружкой?

Нет чтоб кошку завести. Та б молоко украдкой пила, а не сквашивала. И мышей бы ловила.

Нет, кошка практичнее. Ее чтоб выгнать ведьма не нужна.

Ладно, зато заплатят Маркарет любовно выращенными на огородике травками, а это всегда полезно.

— Ну че та маешься, маешься-та чо, — булькнула из угла карлица, неловко перекривив рот.

Один глаз у нее был перевязан самодельной повязкой из старой баб Нилиной косынки, — ну скока можно, ну давай я так выйду.

Она вытащила откуда-то из-за печки замызганный узелок и шмыгнула длинным носом.

— Схожу к Лешему, а там Нилка охолотнет чуток. Хошь тайну скажу? Да Нилке просто нравится, как ты ее кастрюли чистишь!

Маркарет вздохнула, пододвинула себе топчан, села. Ноги гудели. Баба Нила как всегда вспомнила, что надо бы погонять кикимору, уже ближе к вечеру, когда Маркарет собиралась из деревни уходить.

— Знаю я, — сказала она и достала из кармана трубку.

— А это чего такое? В морячки заделалась?

— Да так. Полынью подымлю.

Кикимора потянулась было к косынке, открыть глаз для сглазу, но, видать, решила договориться миром.

— Я сама те кастрюли почищу. — неохотно буркнула она, — ты только не дыми, дочка.

— Что, папоротником? — не удержалась Маркарет.

— Песком. — насупилась кикимора.

— Ладно, — Маркарет убрала трубку, — пойдет. Только вот… — она зашарила по карманам и достала мятый-перемятый листок, — ты когда по родственникам пойдешь скитаться, передай Лешему запрос.

— От Академии?

— Частный, конечно. Академия даже рядом не стояла. И не думай.

— Что, прикрывают вам поставки, дочка? — кикимора разглядела на свет знакомый вензель и довольно кивнула, сунув бумагу за пазуху, — Ну и времена пошли, ведьмы травы у кикимор покупают и у бабок в оплату берут… Что деется, что деется… Светлые себе последние мозги пережгли.

— И не говори.

— Директриса ваша не собирается закрыться еще лет на десять? В прошлый раз прям загляденье, как забегали. Скоко я спе-ци-а-лис-тов насмотрела! — она почесала морщинистую щеку под повязкой.

Да, говорят еще года три после возвращения Академии деньги текли рекой. Тогда светлые еще не пролоббировали закон о снижении ставки на бытовые сглазы, и пришлось, пришлось обращаться молодым и не очень специалистам, демонстрировать чирьи с прыщами и прочие последствия неумелой работы с низшими духами… и, главное, всю эту красоту отплачивать по ведьминской цене. На остатки той роскоши в Академии еще во время обучения Маркарет баню строили.

А потом все. Иссяк ручеек. Как раз к выпуску.

Маркарет безразлично пожала плечами.

— Да вроде нет. У нас же с колдунами партнерские программы, закрываться, так вместе. А у них ректор дурной — ему, мол, людей жалко, вы ж совсем обнаглеете без присмотра.

Не говоря уж о том, что он и сам светлый. Волшебник до мозга кости — некуда клейма ставить, чтобы чистого ангца не испачкать.

— Это да, — хмыкнула кикимора, — можжевельник не уберешь? Неудобно мне…

— Прости уж. Помиришься с хозяйкой, она уберет.

— Ты только сложных узлов не вяжи, — кикимора махнула рукой, растопырив пальцы куриной лапой, — у нее руки болят, тяжко будет.

— Священника пусть попросит. — отмахнулась Маркарет, но второй бант вязать не стала, — у нее ж после недели магии всегда неделя покаяния.

— Тоже дело, — согласилась кикимора, — подскажу, а то не догадается, дурища старая…