Ведьмина роща

Да только взгляд Глашин то и дело цеплялся за ленточку, на руке повязанную, за обгорелый ее краешек. И страшно становилось, так страшно, что бежать хотелось не на луг, не в рощу, а прочь из деревни – в город родной, в уютную квартиру, в комнатку маленькую, с сестрой одну на двоих, в самый дальний уголок за шкафом, где было у них с Аксюткой тайное местечко для самых-самых сокровенных разговоров. Но понимала Глаша, что ни Аксютке, ни отцу с матерью про ведьмино колдовство рассказать она не сможет и ленточку с обгорелым краем не покажет – никому не покажет и не расскажет, кроме Глеба. А он и без того уже знает все и ленточку сам у ведьмы отобрал да ей повязал. Вспоминала Глаша его глаза черные и узоры на руках крепких да нежных, и страх точно выцветал на ярком солнце, точно замыливался, стеклом мутным закрывался, снова тепло на душе становилось да радостно.

«Что же это получается? – рассуждала Глаша, а сама пальцем вдоль узора скользила. – Сказка с жизнью тесно переплетается, так тесно, что и границы уж не видать. Неужто и правда ведьма я? А Глеб?..»

Голова снова кругом пошла, оторвалась Глаша от узоров своих, перехватила наспех волосы резинкою и на кухню направилась. Но далеко не ушла: дверь закрыта оказалась.

– Заперли тебя?

Глаша оглянулась: на окне сидел толстый серый кот и брезгливо вылизывал лапку.

«Неужто и кот говорящий?» – удивилась Глаша, подкрадываясь к подоконнику. Постояла немного, шерсть серую густую разглядывая: так и играло солнце на холеной, лоснящейся шкуре, так и переливался весь кот, точно пылью золотой обсыпан. Сидит, лапку чистит да на Глашу точно с усмешкой поглядывает. Обидно ей стало, что кот над нею потешается, распрямила плечи, в сторону двери глянула и нахмурилась:

– Заперли, Фима. А я есть хочу – кажется, что угодно бы съела!

Кот перестал вылизываться и поднял голову:

– Ну так выберись через окно, оно широкое, пролезешь. А уж там найдешь чем поживиться.

Глаша высунулась во двор, посмотрела кругом и вернулась к столу.

– Нет, Фима, куда ж выбираться? Там клумба, да и высоко.

Кот спрыгнул на ковер, потянулся, сделал круг по комнате и остановился около Глаши:

– Могу предложить мышь или воробья. Я, правда, уже отобедал, мне теперь на солнышке на крыльце лежать положено, но для тебя могу и отвлечься.

Рассмеялась Глаша и снова к двери подошла.

– Спасибо, Фима, но сырым мясом я не питаюсь. А уж мышами и жареными не стану.

– Много ты знаешь о том, чем ведьмы питаются! – фыркнул кот, возвращаясь на окно. – Старуха Ефросинья капустой да брюквой не брезговала, а я тебе мясо свежее предлагаю, живое! Ну как знаешь.

Фимка отвернулся, махнул роскошным хвостом и спрыгнул во двор, а Глаша с надеждой постучала в дверь. Ответа не было, но на кухне что-то шипело и булькало, потом раздался шорох, грохот, закричала и куда-то побежала тетка Варвара. Хлопнула входная дверь, и шум перенесся на улицу. В окно влетел встрепанный и злой Фимка с тканевым мешком в зубах, сердито выплюнул свою ношу на подоконник и нырнул под кровать. Глаша раскрыла мешочек и с наслаждением вдохнула аромат ржаных сухариков с чес-ноком.

– Фима! Ты мне жизнь спасаешь!

Уселась на кровать, зачерпнула горсть сухарей и хрустеть принялась, а кот из-под кровати выглянул и на дверь покосился:

– Теперь ты меня спасать будешь. Я Варваре миску молока опрокинул, пока сухари доставал.

За дверь послышались шаги, сперва громкие и сердитые, но все больше стихающие.

– Иди ко мне, Фима, никто тебя не тронет, если ты на руках у меня сидеть будешь. – Глаша похлопала по коленям, дала коту разместиться на них и закопалась рукой в густую шерсть. Дверной замок тихо звякнул, и в комнату заглянула тетка Варвара. Увидев Глашу с котом на руках и мешком сухарей, она всплеснула руками:

– Глашенька! А я-то гадала, куда этот негодник сухари поволок! Ох, да ты ж не кушала ничего уже два дня! Не ешь всухомятку, сейчас супчику принесу, как раз доготовился. А с тобой, шапка меховая, метла моя еще побеседует!

– Не ругайте его, Варвара Дмитриевна! – Глаша прижала кота к себе. – Это я его попросила еды какой-нибудь принести, кушать очень хотелось, а дверь заперта была.

Варвара вздохнула и покачала головой:

– А я и забыла совсем, что дверь заперла. Утром-то, как Глеб ушел, я к тебе постоянно заглядывала, да ты все спала, а потом с обедом замоталась, чуть голодом девку не заморила. Выходит, негодника этого я еще и благодарить должна.

Она снова всплеснула руками и вышла, а Глаша увидела, что дверь не заперта, да быстренько из комнаты выбежала. У самой двери входной тетка Варвара ее перехватила:

– Да куда ж ты собралась-то?! Глеб тебе с постели вставать не велел, а ты, чуть я отвернулась, едва на улицу не выскочила!

– Пустите на крылечко, воздухом подышать да с солнышком поздороваться! – взмолилась Глаша. – Мочи нет в комнате сидеть! Я только на порог выйду, чуть-чуть постою – да и назад.