Ведьмы. Салем, 1692

Хотя новый губернатор упомянул одержимость Сатаной в октябре, об этом тем временем говорили редко[69]. Коттон Мэзер предпочитал пугать Фипса параллелями с бедой, ранее обрушившейся на Швецию [24]. Во время того нападения «адская команда» по меньшей мере из семидесяти ведьм гонялась в компании котов и птиц по центральной Швеции за тремя сотнями детей от четырех до шестнадцати лет, используя самые разные средства передвижения. Они собрались на зеленом лугу, где перед ними предстал сам Сатана, и кровью написали свои имена в его книге. Шведские ведьмы грозили убийствами судьям и пытали священников, один из которых никак не мог понять, откуда взялась непроходящая головная боль. Мэзер отмечал, что люди, выявлявшие шведских злодеек, так хорошо выполняли свои обязанности, что сразу же награждались «особенной улыбкой Бога», о чем не упоминается ни в едином источнике [25]. (Он, однако, не сказал, что те семьдесят были приговорены к смерти, а признались из них только двадцать три человека. И что сотни шведских детей позже покаялись во вранье. Он должен был заметить: то, что началось с банальных проклятий, очень скоро расцвело в сатанинский культ. В Швеции группка детей тоже целила в множество семей, причем очень часто – в собственные.)

Именно от шведского колдовского кризиса пустил корни головокружительный инцидент в воздухе – почти как у Энн Фостер. И именно на той неделе, когда Фипс вернулся в Америку, Марта Кэрриер и Энн Фостер упали с высоты, когда летели на тот легендарный луг Пэрриса, и Фостер подвернула ногу. Примерно в это же время Кэрриер толкнула на собрании двенадцатилетнюю соседскую девочку [27]. Ребенок потом слышал бесплотный голос этой женщины в роще: Кэрриер угрожала ее отравить. Ордер на арест Марты Кэрриер, первой осужденной из Андовера, вышел 28 мая. Через три дня по иронии судьбы она предстала перед Хэторном по обвинению в колдовстве в отношении Абигейл Уильямс и Энн Патнэм – младшей, которых раньше в глаза не видела.

Хэторн и Корвин отложили слушания в середине мая по случаю приезда Фипса. Тут как раз подоспел и шквал новых обвинений. Началась облава на обширную семью Джорджа Джейкобса, старого шутника, который предлагал суду сжечь его или повесить, если будет доказана его вина, но при этом носил ниже правого плеча красноречивый ведьмин знак [28]. Когда салемский констебль арестовывал невестку Джейкобса, полубезумную женщину с младенцем на руках, трое ее старших детей в слезах бежали за матерью, пока она не скрылась из виду. Милосердные соседи взяли сироток к себе. Их дядя, также живший неподалеку, этого сделать не мог: он тоже был обвинен и бежал вместе с сыном старого Джейкобса. Женщинам такого рода побеги было совершать сложнее. Одаренная и душевная семнадцатилетняя внучка Джорджа Джейкобса оказалась в тюрьме.

Судебная нагрузка Хэторна и Корвина была титанической: 18 мая девять человек признались в девятнадцати эпизодах колдовства [29]. В ту среду Мэри Эсти, младшую сестру Ребекки Нёрс, выпустили из тюрьмы, где она провела минувшие три недели. Она не фигурировала ни в одном из последних показаний (в делах о преступлениях, наказуемых смертной казнью, не могло быть поручительств). Ее муж, бондарь из Топсфилда, успел поработать на всех гражданских должностях, от члена городского управления и сборщика налогов до дорожного инспектора и члена большой коллегии присяжных. Он знал, как работает система. Он бился, чтобы убедить суд в ошибочности прежнего свидетельского показания, и ему не так сложно было поверить, зная его кроткую жену. Один свидетель бурно возражал. Через два дня после освобождения Эсти горничная Мерси Льюис оказалась при смерти [30]. Ее хозяйка позвала Энн Патнэм – младшую, которая приехала вместе с племянницей Пэрриса (похоже, девочки всю весну вообще не разлучались). У постели Мерси они описали одно из своих типичных видений: Эсти с подручными зверски душат их подругу. Все потому, объяснили они, что Мерси, которая теперь еле дышала, отказывалась снять с Эсти подозрения. К раннему вечеру 20 мая насквозь просвечивающая Мэри Эсти предупредила девушку, что она не переживет этой полуночи. Под только что народившимся месяцем маршал помчался в Топсфилд, где заново арестовал пятидесятивосьмилетнюю мать семерых детей. Когда ее заковали в цепи в бостонской тюрьме, Мерси Льюис полностью выздоровела.