Ведьмы за границей

– Надо было разрезать ее, – сказала Нянюшка. – А потом хорошенько закусить тык…

– Нас опередили, – сказала Матушка и остановилась.

– Вы можете залезть в разум лошадей? – спросила Маграт.

Ведьмы сосредоточились.

– Это не лошади, – сказала Нянюшка. – По ощущениям скорее как…

– Крысы, превращенные в лошадей, – сказала Матушка, которая умела проникать в разумы других лучше, чем просто понимать их. – Они похожи на того бедного волка. Их разум рвется как фейерверк, – она содрогнулась от этого чувства в собственной голове. – Полагаю, – задумчиво произнесла Матушка, когда карета завернула за угол, – полагаю, я могла бы сделать так, чтобы у них отвалились колеса.

– Не вариант, – сказала Маграт. – Там же внутри Элла!

– Должен быть другой способ, – сказала Нянюшка. – Знаю я кое-кого, кто отлично умеет влезать во всякие мозги.

– Кого? – спросила Маграт.

– Ну, метлы у нас есть, – сказала Нянюшка. – Обогнать их будет нетрудно, да?

Ведьмы приземлились в переулке за несколько минут до прибытия кареты.

– Не по душе мне это, – сказала Матушка. – Таким Лили обычно промышляет. Но я такого не одобряю. Вспомни того волка!

Нянюшка вытащила из прутьев метлы Грибо.

– Да ладно, Грибо все равно почти как человек, – сказала она.

– Ха!

– И это ж только временно, даже если мы втроем все сделаем, – сказала она. – И вообще, ну интересно ж посмотреть, сработает или нет.

– Да, но это неправильно, – сказала Матушка.

– В заграницах, похоже, так не считают, – сказала Нянюшка.

– И кстати, – добавила высокоморальная Маграт, – это не может быть злом, если мы это делаем. Мы же добрые.

– О да, мы такие, – сказала Матушка. – Я об этом на мгновение забыла.

Нянюшка отошла назад. Грибо сел, понимая, что от него чего-то ждут.

– Признайте, Матушка, ничего лучше мы придумать не можем, – сказала Маграт.

Матушка колебалась. Но под слоем неприятия теплился предательский огонек интереса: а что, если? К тому же они с Грибо от всей души ненавидели друг друга долгие годы. Почти человек, да? Что ж, пусть отведает этого с горочкой, посмотрим, как ему понравится… Ей было почти стыдно за такие мысли. Но только почти.

– Ну, ладно.

Они сосредоточились.

Лили знала, что поменять форму предмета – один из сложнейших видов магии. Но с живым объектом всегда проще. В конце концов, живое существо уже знает, какой оно формы. Надо только поменять его представление об этом.

Грибо зевнул и потянулся. И с удивлением обнаружил, что продолжает тянуться.

По извилинам кошачьего мозга хлынул поток веры. Он внезапно поверил, что он человек. Ему не казалось, что он человек; он искренне в это верил. И эта мощь несокрушимой веры изменила самую его форму, отбросила все ее возражения, переписала чертежи его основ.

Понеслись новые инструкции.

Раз он человек, то к чему весь этот мех? И надо бы вырасти покрупнее…

Ведьмы завороженно наблюдали.

– Никогда бы не подумала, что так получится, – сказала Матушка.

…никаких острых ушек, усы покороче…

…нужно больше мышц, кости все не той формы, ноги надо длиннее…

И наконец все было готово.

Грибо разогнулся и встал, слегка пошатываясь.

Нянюшка глазела на него, разинув рот.

Затем опустила глаза пониже.

– Ой-е, – сказала она.

– Думаю, – сказала Матушка Ветровоск, – нам стоит вообразить ему немного одежды немедленно.

Это было несложно. Когда Грибо, к ее удовлетворению, был одет, Матушка кивнула и отошла.

– Маграт, можешь открыть глаза, – сказала она.

– Я и не закрывала.

– А стоило бы.

Грибо медленно обернулся с ленивой улыбкой на испещренном шрамами лице. Человеческий нос у него был сломан, а незрячий глаз закрывала черная повязка. Но другой глаз сверкал, как ангельские грехи, а улыбка его предвещала падение святых. По крайней мере, святых женщин.

То ли дело было в феромонах, то ли в том, как переливались мускулы под черной кожаной курткой, но Грибо источал дьявольскую сексуальность мощностью в тысячи мегаватт. Одного взгляда на него хватало, чтобы черные перья вздымались в багровой ночи.

– Эм-м, Грибо, – сказала Нянюшка.

Он открыл рот. Блеснули резцы.

– Мрррряу, – сказал он.

– Ты меня понимаешь.

– Мммдааа, Няяяунюшка.

Нянюшка Ягг пошатнулась и оперлась о стену.

До них донесся стук копыт. Карета свернула на эту улицу.

– Иди и останови эту карету.

Грибо вновь ухмыльнулся и выскочил из переулка.

Нянюшка обмахнулась шляпой как веером.

– Йиии-ха, – сказала она. – Подумать только, а я ведь ему пузико щекотала… Теперь ясно, почему кошечки так орут по ночам.

– Гита!

– А что, ты сама покраснела, Эсме.

– Просто перевожу дыхание, – сказала Матушка.

– Да ты вроде бы сейчас не бегала.

Карета грохотала по улице.

Кучеры и лакеи были не уверены, что они такое. Их разумы слегка мерцали. То они были людьми, которые думали о сыре и корках от бекона. А то вдруг становились мышами, недоумевающими, почему на них штаны.

Что до лошадей… лошади и без того всегда немного чокнутые, а то, что они еще и крысы, лишь усугубляло ситуацию.

Так что все они были уже немного не в своем уме, когда Грибо вышел из тени и ухмыльнулся им.

– Мрррауу, – сказал он.