Ведьмы за границей

– Мрраууу…

Грибо прыгнул.

Кошки похожи на ведьм. Они дерутся не насмерть, а до победы. Разница вот в чем: убивать противника смысла нет. Убитый же не узнает, что проиграл, а для подлинной победы надо не просто побить противника, но и чтобы он это осознал. Как-то трудно показать свой триумф трупу, а вот побитый противник останется побитым до конца оставшейся ему жалкой и ничтожной жизни – а это чего-то да стоит.

Конечно, кошки над этим не размышляют. Они просто любят, когда кто-нибудь сбегает от них без хвоста и пары квадратных сантиметров шкуры.

Техника у Грибо была неакадемической и не выдерживала сравнения с настоящим фехтованием. Но к ее достоинствам стоит отнести тот факт, что трудно заниматься настоящим фехтованием, когда на тебя навалился кухонный комбайн, пытающийся отгрызть тебе уши.

Ведьмы наблюдали с интересом.

– Думаю, пойдем уже, – сказала Нянюшка. – Дадим ему поразвлечься.

Они поспешили в зал.

Оркестр как раз исполнял сложный номер, когда скрипач-солист ненароком поглядел на дверь – и тут же уронил смычок. Виолончелист оглянулся посмотреть, что случилось, проследил за застывшим взглядом коллеги, и в миг смятения попытался сыграть на инструменте задом наперед.

Последовала серия взвизгов и фальшивых нот, и оркестр умолк. Танцоры по инерции еще недолго продолжали кружиться, затем остановились и смущенно огляделись. А затем один за другим тоже подняли глаза.

На вершине лестницы стоял Суббота.

В тишине раздался барабанный бой, в сравнении с которым звучавшая ранее музыка казалась незаметной, словно стрекотание сверчков. Так звучала истинная музыка крови; вся прочая когда-либо написанная музыка – лишь жалкая попытка ей подыграть.

Она влилась в комнату, а с нею пришли жар и теплый растительный запах болота. В воздухе даже запахло аллигаторами – не их присутствием, но предвкушением.

Барабаны загремели громче. В их бое скорее ощущались, чем слышались, сложные контрритмы.

Суббота стряхнул пылинку с плеча своего старого фрака и протянул руку.

В руке появилась шляпа-цилиндр.

Он протянул другую руку.

Из пустоты вылетела черная трость с серебряным набалдашником и была триумфально подхвачена.

Он надел шляпу. Он крутанул тростью.

Барабаны раскатисто гремели. Хотя… возможно, то были уже не барабаны, то пульсировал сам пол, или стены, или воздух. Ритм был быстрым и жарким, и ноги у людей в зале невольно начали двигаться сами по себе, ведь барабанный бой, казалось, достигал ступней через мозжечок, минуя уши.

Ноги Субботы тоже двигались. Они отбивали собственное стаккато по мраморному полу.

Он танцевал вниз по ступеням.

Он вертелся. Он скакал. Полы его фрака хлестали в воздухе. Наконец он приземлился у подножия лестницы, и его ноги ударили оземь с роковым гулом.

И лишь теперь что-то зашевелилось.

Принц издал кваканье:

– Не может быть, это не он! Он же мертв! Стража! Убить его!

Он затравленно оглянулся на стражников у лестницы.

Капитан стражи побледнел.

– Эм-м, еще раз? В смысле, мне кажется, что… – начал он.

– Сейчас же!

Капитан неуверенно поднял арбалет. Острие стрелы выписывало восьмерки перед его глазами.

– Я сказал, сейчас же!

Арбалет крякнул.

Раздался стук.

Суббота опустил глаза на перья, торчащие из его груди, затем ухмыльнулся и поднял трость.

Капитан поглядел на него с ужасом верной смерти на лице. Он уронил арбалет и бросился бежать, но пробежал всего два шага и упал ничком.

– Нет, – раздался голос позади принца. – Вот как надо убивать покойника.

Лили Ветровоск шагнула вперед с лицом, белым от ярости.

– Тебе здесь больше не место, – прошипела она. – Ты не часть этой истории.

Она подняла руку.

Призрачные образы позади нее вдруг сфокусировались, отчего она начала переливаться радугой. Через зал пронеслось серебряное пламя.

Барон Суббота вытянул трость. Магия обрушилась на него и бросила на пол, оставив тонкие серебристые следы, которые немного потрещали и потухли.

– Нет, госпожа, – сказал он, – убить покойника нельзя никак.

Три ведьмы наблюдали за этим от дверей.

– Я прямо почуяла мощь, – сказала Нянюшка. – Волшебство должно было разнести его в клочки!

– Разнести в клочки? – сказала Матушка. – Болото? Реку? Мир? Все это – он! Ух, она и умница, эта госпожа Гоголь!

– Что? – сказала Маграт. – Что это значит – все это он?

Лили отшатнулась. Она снова подняла руку и швырнула еще один огненный шар в барона. Шар врезался ему в шляпу и распался искрами, как салют.

– Дура, дура! – пробормотала Матушка. – Уже видела, что это не работает, и все равно повторяет!

– Мне казалось, вы на другой стороне, – заметила Маграт.

– Так и есть! Но я терпеть не могу, когда люди делают глупости. Это совершенно бесполезно, даже ты, Маграт, могла бы… ой, нет, только не снова…

Барон рассмеялся: уже третье покушение не причинило ему вреда. Затем поднял трость. Двое придворных упали ничком.

Лили Ветровоск, продолжая отступать, дошла до подножия главной лестницы.

Барон двинулся вперед.

– Хотите что-нибудь еще попробовать, миледи? – спросил он.

Лили подняла обе руки.

Все три ведьмы ощутили жуткое сосущее чувство: она пыталась втянуть всю энергию в округе.