Век диаспоры. Траектории зарубежной русской литературы (1920–2020). Сборник статей

Шамшад Абдуллаев – этнический узбек, живущий в Фергане. Он дебютировал как русскоязычный автор в последние годы советской власти и затем добился значительного успеха в России, а также на мировой арене экспериментальной поэзии497. За исключением того, что он, как и Рубина, начинал свою литературную карьеру в советском Узбекистане и его основная читательская аудитория находится в России, хотя он и живет за ее пределами, его случай являет собой почти полную противоположность случаю Рубиной. Если Рубина действительно эмигрировала из СССР, то Абдуллаев остался представителем внутренней русскоязычной диаспоры, «выброшенной на берег» приливной волной от крушения Советского Союза, когда Узбекистан стал независимым государством. Его случай особый еще и потому, что, по сравнению с другими авторами в аналогичном положении, его принадлежность к русской культуре проистекает не из его национальной идентичности, но исключительно из его языковых и литературных пристрастий498. Пожалуй, – и это самое важное для целей данного анализа – известность Абдуллаева как поэта-экспериментатора определяется (как мы далее увидим) совершенно иными факторами, нежели успех Рубиной у массового образованного читателя.

Начало литературной карьеры Абдуллаева тесно связано с издаваемым в Ташкенте русскоязычным журналом «Звезда Востока», который в последние годы советской власти приобрел широкую популярность у читателей как в культурных центрах, так и на окраинах СССР благодаря публикациям переводов западных авторов классической массовой литературы, таких как Роберт Хайнлайн, Агата Кристи и Дэшил Хэммет, а также переизданиям ранее официально запрещенных произведений русской модернистской литературы499. Издательская стратегия журнала в те годы была отчасти обусловлена географическим позиционированием Ташкента как позднесоветского космополитичного центра, – форпоста, обеспечивающего связь Советского Союза с развивающимися странами, о чем свидетельствует, например, проведение Ташкентского международного кинофестиваля стран Азии, Африки и Латинской Америки, а также размещение в Ташкенте советского отделения Ассоциации писателей стран Азии и Африки. В связи с этим Россен Джагалов назвал советский Ташкент постколониальной «контактной зоной» (как это понятие определяет Мэри Луиз Прэтт), поскольку этот город был местом сплетения русской культуры с культурами колонизированных регионов Средней Азии, а также местом культурного обмена между Советским Союзом и странами, находящимися на стадии деколонизации500. Вместе с тем популярность журнала в конце 1980‐х и начале 1990‐х годов отражала и более общее явление: в процессе либерализации в позднесоветский период периферийные издания выходили на первый план в силу их географической удаленности и более слабого контроля со стороны центра. В этом смысле «Звезду Востока» можно сравнить с латвийскими журналами «Родник» и «Даугава», которые были в числе первых изданий, публиковавших стихи московских концептуалистов в конце 1980‐х.

В апреле 1991 года новым главным редактором «Звезды Востока» стал Сабит Мадалиев, который в июне назначил Абдуллаева заведующим отделом поэзии. Под их руководством редакционная политика изменилась в сторону большей открытости, и журнал стал проводником более радикальных взглядов, особенно в отношении поэзии. К публикациям зарубежной массовой литературы (например, «Сияния» Стивена Кинга) добавились переводы более интеллектуальных произведений – классической модернистской литературы, критических работ и современной экспериментальной прозы таких авторов, как Д. Г. Лоуренс, Адонис, Т. С. Элиот, Сильвия Плат, Морис Бланшо, Эзра Паунд, Федерико Гарсиа Лорка, Чеслав Милош, Майкл Палмер, Роберт Крили и др. В то же время наряду с этими разноязычными авторами на страницах журнала начали печататься авторы русского андеграунда, например, Аркадий Драгомощенко и Сергей Тимофеев, а также переводы из Корана и мистической восточной литературы. Литература Средней Азии была представлена стихами и эссе Абдуллаева, а также произведениями других поэтов ферганской школы – объединения живших в Узбекистане русскоязычных авторов экспериментальной поэзии, включая Хамдама Закирова, Ольгу Гребенникову, Даниила Кислова и Хамида Исмайлова. Абдуллаев был вдохновителем и лидером этой поэтической школы.

Это была новая модель культурной жизни в Средней Азии, модель, унаследовавшая русский язык от имперского и советского прошлого, но при этом ориентированная на переосмысление наследия мировой литературы модернизма и авангарда, в сочетании со среднеазиатскими традициями мусульманской культуры прошлых веков. Примечательно, что традиции русской литературы per se в явном виде не входят в это уравнение. Объяснение этому мы находим в одном из интервью Абдуллаева: «К сожалению, меня меньше всего интересует русская литература. Она по-прежнему, при всем своем величии, остается архаичной, заторможенной на моральных реакциях и структурных предпочтениях девятнадцатого века»501.