Век диаспоры. Траектории зарубежной русской литературы (1920–2020). Сборник статей

В предисловии к «Якорю» Георгий Адамович объясняет, что в целях создания репрезентативной картины они старались по мере возможности не руководствоваться индивидуальными предпочтениями: «Сказалось, конечно, и начало личной оценки, которое невозможно было совсем исключить: отбирая у каждого автора то, что для него наиболее характерно, мы все же руководились своим вкусом»381. Как свидетельствует переписка Адамовича и Кантора, был достигнут очень тонкий баланс между задачей сохранения всего наследия и отбором текстов. В письме от 12 сентября 1934 года Адамович с уверенностью заявлял о возможности найти компромисс между качеством и репрезентативностью: «Принцип: „самое лучшее или самое характерное?“. На мой взгляд, лучшее и есть характерное. Во всяком случае, при сомнениях, я стою за лучшее»382. В письме к Кантору год спустя, когда окончательная редакция антологии была почти завершена, Адамович несомненно чувствовал, что в некоторых случаях придется идти на компромисс между собственными предпочтениями и качеством, чтобы составить репрезентативную подборку материала: «…много дурных стихов (Бальмонт! Бунин! и т. д.)»383. В предисловии Адамович приводит доводы в пользу баланса между отбором и сохранением текстов, подчеркивая, что обязанность составителей антологии – создать книгу, которая станет вечным памятником своей эпохе; у них есть видение будущего и понимание текущей ситуации, которая изменится с течением времени: «Этот сборник обращен скорее к будущему, чем к настоящему, и может быть, будущее найдет общее наше оправдание там, где большинство современников, столь охотно толкующих о всякого рода „миссиях“, видело лишь легкомыслие, баловство и скуку»384. Леонид Костюков в своем отзыве на факсимильное переиздание «Якоря» (отзыв был опубликован в 2007 году) сравнивает эту книгу с «письмо[м] в бутылке»; подобное сравнение означает, что составители «Якоря» отправляли свою книгу в путешествие в неизвестность385.

Являясь первой полной антологией поэзии диаспоры, «Якорь» был, разумеется, адресован читательской аудитории русского зарубежья того времени, а также и неизвестным читателям далекого будущего мира. По очевидным причинам актуальные проблемы были затронуты в предисловии к антологии «Эстафета», в задачу которой входило преодоление сложных условий современности. Ее редакторы стремились создать максимально полную картину текущего состояния русской поэзии за рубежом, а также помочь поэтам, которые в противном случае не смогли бы опубликовать свои произведения из‐за «почти полно[го] отсутстви[я] литературных изданий»386. Как и их предшественники (составители «Якоря»), составители «Эстафеты» отмечают, что отбросили в сторону личные предпочтения, стараясь представить произведения как можно большего числа поэтов всех направлений. Тем не менее они признают, что эта цель, возможно, не была полностью реализована вследствие значительных практических трудностей с получением произведений от поэтов, рассеянных по всему миру387. В предисловии к сборнику «На Западе» Юрий Иваск определяет задачу антологии в те дни: познакомить читателей с русской поэзией за рубежом «в целом», в отличие от поэзии, которая публиковалась в журналах отрывочно и бессистемно388. Подобно Адамовичу в 1935 году, Иваск видит окончательную оценку значимости этого сборника в отдаленном будущем389. В своем кратком вступлении Юрий Терапиано указывает на цель составления антологии «Муза Диаспоры», вышедшей в 1960 году. Он поясняет, что данный сборник вовсе не дает подробную картину состояния всей поэзии русской диаспоры за сорок лет ее существования, указывая на то, что в нем представлены «лишь главнейшие тенденции в зарубежной поэзии, их стиль, в основном, их идеологи[я]»390. Как пишет Грета Слобин, эта антология является первой книгой, в заглавии которой слово «диаспора» использовано одним из представителей русского эмигрантского сообщества391.